Призванная. Когда закончится время

Рыжих Гуля

— Нет! Нет у нас отношений, — слишком горячо возразила я.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Нет у нас ничего, — повторила я уже спокойнее.

— В любом случае, теперь всех интересует не это. — Он довольно усмехнулся.

Я снова уставилась на него, явно что-то упуская из виду.

— Знаешь, ты вчера поцеловала меня.

— Мы уже это обсудили. Зачем повторять?

— При всех.

— И?..

— И ты решила вырубиться в моих объятиях. Мне нужно было куда-нибудь тебя отнести.

Он сделал паузу. Она оказалась невероятно длинной.

— Я принес тебя к себе.

Он ухмыльнулся.

Вот

черт!

Под таким углом я об этом не думала. Даже не смутило, а просто разозлило. Какого черта меня должно волновать то, что подумают обо мне те, кого я сегодня собираюсь покинуть? В конце концов, у меня ничего не было ни с одним из них — ни с местным злодеем, ни с местным героем. Просто выдался невероятно неудачный поза-позавчерашний день, который, кстати, затянулся.

Но всё же это волновало. Видимо, все было написано у меня на лице. Тим рассмеялся и в очередной раз вскинул руки, сдаваясь.

— Я не мог оставить изрядно выпившую девушку без присмотра. И мне тоже хотелось спать. Так что, — примирительно добавил он, — я лег на полу.

Мне захотелось запустить чем-нибудь в него!

— Спасибо, — сказала я, стараясь, чтобы это прозвучало искренне.

Он смеялся — по-доброму, но все же смеялся.

На этот раз я промолчала, запихнув в рот остатки лепешки, и усердно принялась их жевать.

— Скажи, наш уговор еще в силе? — спросил он, посерьезнев.

Мне внезапно стало тяжело дышать.

— Да, — кивнула я.

— Ты приняла решение?

— Да.

Это «да» прозвучало не моим голосом, словно сказано кем-то другим. Только губы всё же были мои, и ответ дала я. Осмысленный. Правильный. Главное — нужный. Отчего же тогда это решение проделало еще одну дыру в моей груди?

Я смотрела в приоткрытое окно. Разговора перестал быть непринуждённым. Слабый ветерок шевелил листья на деревьях. Было еще рано, рассвет только занимался. К вечеру, как обещал Тим, мы будем на месте. Я вернусь домой. Вместо ожидаемой радости внутри все больно сжалось. Лина вернется домой — об этом нужно думать. И только это должно меня волновать.

— Если он придет — произнесла, я, все еще лелея надежду на то, что мне не придётся выполнять свою половину сделки.

— Придет, — подтвердил он.

Тим вынул из-под кровати Линин рюкзак и открыл его. «Вот он где!» — отрешенно подумала я, как вдруг меня обожгло страхом, выбившим дыхание из легких. Там же змея!

— Осторожно! — Я бросилась к Тиму, хватая его за руки. — Там змея! — заорала я, не позволяя ему сунуться в рюкзак.

— Знаю, — немного растерянно произнес парень.

Как только он это сказал, я все поняла. Тим нашел ее первой же ночью, когда мы оказались здесь, тогда же он решил использовать ее яд как оружие. Да и самой змеи уже давно не было внутри. Легким дыханием в меня потекли его мысли.

Неожиданно мы оказались совсем близко. Я почувствовала его дыхание на своей шее. Руки были теплыми, не обжигали. Он смотрел на меня глазами цвета моря в ясный день, и в них был шутливый вызов, но я видела, что за этой легкостью кроется нечто другое. Тим знал, что мне небезразличен тот, кто вызывает в нем ненависть. Это знание острием ножа проходило по его незажившим ранам, оживляя мрачные воспоминания, заставляя тревожиться обо мне. Он был полон желания защитить и оградить меня от всего, что может причинить боль. Хотел быть другом. Словно тихий ручей, в меня втекали не высказанные, и вряд ли когда-нибудь озвученные слова и мысли. Два дня знакомства должны быть слишком малым сроком для теплых чувств, но их хватило, чтобы он захотел стать кем-то большим, чем

просто друг. Его эмоции, спокойные, сильные, не принуждающие ни к чему, не сводили меня с ума, не заставляли терять связь с реальностью или путаться в себе. Они были чужие. Я могла отделить их от себя, осознать, попробовать на вкус. Внутри не моих чувств было тяжело думать. Одна за другой, словно волны в море, меня накрывали его желания. Я опустила взгляд на свои руки, все еще крепко державшие Тима. Касание — вот что было катализатором странного наваждения, обрушившегося пару раз на меня с Максом. Только тогда я не могла отделить свои переживания от его, а сейчас чувствовала четкую грань. У меня сбилось дыхание от понимания того, что происходит, и того, что было тогда. У меня был свой дар.

Новое ощущение потекло в меня: стыд за возникшую неловкость. Хоть это и чувствовалось так, словно я переживала из-за того, что смутила его, в голове я видела последовательность мыслей и то, кому они принадлежали. Тим забрал рюкзак из моих рук и отстранился. Я медленно опустилась на свое место, стараясь сдержать дрожь в руках. Последней мыслью, которую я уловила, прежде чем наши руки разъединились, было то, что он смутил меня своей близостью. Я уставилась на него, не зная, что сказать.

— Ты неправильно поняла.

Он смотрел на меня тепло и очень внимательно, боялся спугнуть. — Ами, прости.

Я была в ужасе, когда еще одна догадка пришла в мою и без того полную сомнений голову. Это происходит только со мной. Тим не заметил, что я влезла в его душу, прочла чувства — точнее, испытала их. Не было конкретных сформулированных мыслей. Только эмоции, выстраивающиеся в последовательно сменяющие друг друга ощущения, заставляя испытывать то же самое. Я была потрясена. Меня била крупная дрожь. Моя пугающая сила в том, что я — наглая воровка чужих тайн!

— Ами, успокойся.

Я не слышала, задыхаясь. Это было неправильно!

— Ами, посмотри на меня! — Он схватил меня за плечи, заставляя взглянуть на него.

В панике я начала вырываться, не желая, чтобы до меня кто-то дотрагивался, чтобы это не повторилось вновь. Тим держал крепко. Я потянулась, чтобы убрать его руки, и совершила ошибку, повторно прикоснувшись к нему.

В этот раз чувства нахлынули, словно наводнение, затопив мое сознание. Было больно. Неудержимая ярость из-за того, что кто-то посмел обидеть ту, что стала ему дорога. Вернее, я чувствовала, как беспомощный гнев бушевал во мне, гнев за то, что причинили боль человеку, которого хотела оградить от всего. Я была уверена, что не оставлю этого безнаказанным и больше никогда и никому не позволю навредить ему. Ей. Мне. Эмоции были настолько сильными, что практически слились с моими, заставляя чувствовать горечь от содеянного. Ярость кипела во мне с такой силой, что я верила в то, что это произошло на самом деле. Сил сопротивляться не осталось, где-то во мне кричала та, кому навязывались чужие переживания.

Я почувствовала, что плачу, лишь когда обжигающие слезы потекли по руке.

— Отпусти, — прошептала я.

Тим пораженно смотрел на меня. Он был в бешенстве, решив, что Макс позволил себе больше, чем просто быть моим спутником, и применил силу. Посмел обидеть. Он был уверен в своем заблуждении. Его ярость кипела во мне. В памяти всплыли злость и ненависть, которые накрыли меня, когда такое произошло в первый раз с Максом. Мысли и чувства путались. Негодование Тима и гнев Макса пылали во мне, смешиваясь в единое целое, причиняя невероятную боль. Чувствовала я ее вполне реально и больше терпеть не могла.