Призванная. Когда закончится время
Шрифт:
— Это мой дом, — начал он, делая паузы на каждом слове. — И ты лежишь на моей кровати.
Старательно так подчеркнул, чье это спальное место.
— Входит, что ты спала здесь.
Вот провалиться бы мне!
— Уже второй день. Если бы я знал, что в благодарность за спасение ты займешь мою постель, мы бы обсудили это раньше. Могли бы спать на ней вместе.
Уж не знаю, что сейчас отразилось на моем лице — смущение или негодование, но Тима это только позабавило.
— Можно и по очереди.
Я резко встала, не зная, что делать дальше. Трусливо, то есть гордо, но с задетой честью сбежать я не могла. Он стоял, загородив вход, и заливался смехом. Да и смех у него не был неприятным. Скорее добрым, обволакивающим теплом.
— Твой дом?.. Не помню, как пришла, — призналась я, вопросительно глядя на него. Довольно скромное замечание для той, которая не помнит половины вечера.
— Ты и не приходила.
Я непонимающе захлопала глазами.
— То есть?
— Буквально. Я принес тебя.
В очередной раз я уставилась на него.
— Ты?!
Он протянул мне кружку чая из трав.
— Тебя не устраивает моя персона?
Я ызяла стакан. Пора бы уже начинать думать, а после — говорить.
— Уверен, голова болит сильно. Вэл заходила, должно помочь.
— Угу, — протянула я, отхлебывая напиток.
— В последнее время у меня каждое утро болит голова, — пробормотала я, а про себя добавила, что и до кровати дохожу не сама.
— Правда?
Я приподняла бровь, не ожидая, что он услышит. Быстро же забыла я принятое решение следить за своими словами! Пожурив себя за дурной язык, я просто кивнула, не вдаваясь в подробности. Тим какое-то время ждал продолжения, но, поняв, что его не будет, взялся за свою кружку. Валери позаботилась о нас обоих. Вдыхая аромат трав, я сделала еще пару глотков и погрузилась в свои мысли.
В первый раз я провалилась в небытие на руках Макса, после того как он уменьшил популяцию снежных волков. Тогда я ощутила что-то злое, что напугало меня, чего я не могла понять, кроме того боялась и не хотела замечать. Это коснулось нас обоих, и я до сих пор могла ощутить частицу ненависти, отпечатавшуюся где-то внутри. Был ли это тот монстр, о котором мне рассказывают? Тот, что смог убить своих соратников, друзей? Стоит ли мне говорить об этом Тиму?
Вспоминать было больно, а верить в эти ужасы еще больнее. И все же, кем бы ни был Макс, он был рядом с нами пару дней, помогая и защищая — разумеется, в своей манере, приправляя все холодным безразличием, возможно, преследуя свои цели. Но жестоким убийцей он не казался мне даже сейчас.
В сердце жила надежда на то, что где-то всему есть объяснение. Объяснение, которое вернуло бы то время, когда мы могли смотреть друг на друга без тяжести осознания правды, без горечи сожаления и отвращения. Крепко зажмурившись, я отогнала неспокойные мысли.
Второй раз — накануне. Тут все было более или менее понятно. Я вырубилась от болевого шока, который устроил мне Макс, спасая. Зачем он это сделал?! Вожделенный кулон был у него. Тогда зачем ему нужно было спасать меня? А Лину? Укус змеи он подстроить не мог, я была
Не сходится что-то в его жестокости и холодном расчете. Валери говорила, что он прижег в моем брюхе все, что кровоточило, а по ее же словам, кровоточило там все. Звучит не совсем как помощь, но не сделай он этого, моей истории в этом мире пришёл бы конец.
Меня передернуло. Я почувствовала, как благодарна Вэл за спасение, за излечение и за то, что мне не пришлось лежать с ужасными ранами, ожидая выздоровления. Я жива, могу дышать, танцевать и даже целоваться. Неплохо!
Стоп! Что?
— Черт! Я что? Целовалась?! — то ли спросила, то ли заявила я, вспомнив, как закончился вечер. Ну вот опять! Совсем забыла о сидящем рядом и потягивающем такой же ароматный отвар Тиме.
— Угу, — улыбнулся он.
Я припала к кружке, надеясь найти в ней свое спасение, но та была пуста.
— Знаешь, ты своеобразно выбираешь тех, кого целовать. И не особо церемонишься.
— Нет! Это неправда! В смысле?..
— То есть, это не ты меня поцеловала в первый же день знакомства?
— Вот ведь черт! Я?!
— А ты не помнишь?
Я смутилась. В голове все путалось.
— Не совсем… — Я задумалась, безуспешно стараясь припомнить подробности.
— Нет, — призналась я. — Музыку помню, как танцевала — помню, и еще поцелуй.
Ни одной картинки. Ничего. Зато губы все еще ощущали жар такого желанного поцелуя — нерешительного вначале и сильного в конце. И я вспомнила Тима, с оторопевшими, горящими синими сапфирами глазами, когда я, теряя сознание, повисла на его руках.
— Прости… Кажется, я выпила лишнего. — Мне было стыдно.
«Что он обо мне подумает?! Как-то быстро я исправила свою нецелованность. Как бы и с остальным так же скоро не уложиться!» — мелькнула мысль.
— Угу, — промычал он, уставившись куда-то в окно. — Это верно.
Я ожидала, что сейчас произойдет что-то неловкое. Но нет. Тим обернулся с озорными огоньками в глазах, как и раньше.
— С учетом того, что с Максом вы были вместе два дня, дай угадаю, его ты тоже поцеловала в первый же день? — спросил он, потешаясь надо мной. Хоть вопрос мне не нравился, я улыбнулась. Было в этом парне что-то такое теплое, отчего разговор протекал легко. Просто не получалось на него злиться.
— Во второй, — честно ответила я, уплетая одну из хлебных лепешек, которые были навалены в миску на столе. Жаль, чай закончился.
— Лина всем разболтала, да? — с досадой спросила я.
— Не совсем. Она поделилась с Викторией, а Вики — со всеми остальными.
Тим осушил свой стакан и убрал его в сторону.
— Не переживай, это устаревшая тема для сплетен.
Я недоуменно уставилась на него, а он и не пытался скрыть, что забавляется.
— Так эффектно появившаяся в сопровождении Шрама девушка, которую он, кстати, не убил, а спас, — это уже событие, стоящее всеобщего внимания. К тому же, как оказалось, вдобавок… — Он помолчал. — Они состоят в отношениях.