Призванная. Когда закончится время

Рыжих Гуля

Как только мы попали в мир Инем, я начала винить ее в этом. Невысказанная обида медленно, но верно выжигала меня изнутри. Каким же эгоистично благим и красивым обманом я спрятала от себя истинные мотивы и страхи! Слепо повторяя, что нужно вернуть сестренку домой, я отказывалась взять на себя ответственность за сестрёнку в новом мире. Так торопилась поставить все на свои места, что совершенно перестала замечать, что происходит с Линой. Пропустила все изменения, произошедшие с ней, когда она, с каждой минутой теряя крохи воспоминаний о родном доме, отдалялась от меня. И если бы я не застряла в своих переживаниях, то увидела

бы это вовремя. Но, я лишь игнорировала все, что происходило под моим носом, и не замечала, как ношу обиду на нее из-за того, что мы застряли неизвестно где.

Если бы тогда… Нет, не так — ведь еще шел «сегодняшний» день, а значит, если бы сегодня она послушалась, отбросив свои капризы, и осталась дома, ничего бы не случилось. Не пришлось бы переживать все ужасы, приключившиеся с нами. Не было бы погибшего Роба, который спасал то ли меня, то ли чертов кулон. Не было бы погони от волков и ночи с Максом, встречи с Тимом и Вэл. Не было бы так больно узнать правду о нем, возненавидеть его за это и все равно полюбить.

Медленно опустилась на диван. Мокрое платье неприятно липло к телу, сковывая движения. Я любила Макса, и не имело значения, кем он был на самом деле. Как просто оказалось признаться себе в этом, понимая, что больше не увижу его! Никогда не увижу!

Его я тоже бросила. Сейчас, в тишине, я наконец-то смогла услышать себя и не поверила в то, что он жестокий убийца. Должно быть объяснение всему, что произошло. Я чувствовала это и не стала искать ответов. Сдалась, не начав бороться за него. Струсила. Оставила умирать.

Почувствовав способность, которую в нашем мире назвали бы сверхъестественной, я поддалась панике. Не хотела ее и не замечала столько, сколько могла. Стоило ей стать ощутимее, как меня охватило смятение, и я сбежала. И чем больше сковывал ужас, тем быстрее я бежала от себя самой.

Именно благодаря своей силе я знада, что люди в камне, возможно, не мертвы — не до конца, если так можно сказать. В мире, где столько магического, должно быть что-то, что могло бы вернуть им их облик, вернуть им жизнь. И я унесла эту тайну с собой, не оставив им и шанса.

Сколько же я натворила, поддавшись страху!

И всего этого могло не быть, не случись одно «если».

Все было бы так, как и должно. Лина провела бы спокойную ночь дома, а я пошла бы на долгожданный бал. Странно, но сама возможность «не попасть» в Инем отозвалась еще большей печалью. Не встретить Тима и Валери. Не узнать Макса. Каким бы ни был их мир, он стал частью меня. Я не хотела «не попадать» туда. Чем больше думала об этом, тем больше во мне крепла уверенность, что я должна была оказаться там в первый раз и должна быть там сейчас.

Жгучие слезы потекли по щекам. Слезы злости и обиды на саму себя.

— Ами? — Мама стояла на пороге.

Я непонимающе заморгала.

— Ты же должна быть на работе… — растерялась я.

Она нервно оглядывала меня с ног до головы. Я живо представила, как сейчас выгляжу в старинном грязном платье.

— Позвонили родители Дины, она приболела и не сможет прийти. Мне удалось поменяться.

Лина!

— Милая, что случилась?

Я вскочила, крепко прижимая к себе мягкую игрушку.

— Ами?

— Есть кое-что, что нужно исправить, мам.

Надо попасть к двери. Она стояла на проходе, и обязательно

будет отчаянно удерживать свою похожую на сошедшую с ума дочь. Мне бы шанс. Всего лишь один. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Дверь отворилась, впуская холодный воздух. На пороге стоял заехавший за мной Виктор, нерешительно уставившись на меня. Ворвавшиеся в дом порывы ветра начали раскачивать шторы. Мама подошла к окну, стараясь удержать парящие чуть ли ни под потолком занавеси, от колыхания которых лопались петли на гардинах. Вот он!

Избегая резких движений, я проплыла мимо нее и юркнула в дверь, отталкивая оторопевшего кавалера с дороги.

— Ами! — услышала я за собой крик матери, когда уже была за калиткой.

Бежала не оборачиваясь. Только бы успеть, только бы проход был там! Дождь лил, не останавливаясь, застилая глаза, не давая разглядеть дорогу. Свернув с тротуара на злосчастную тропинку, я надеялась, что не сломаю себе шею раньше, чем попаду в Инем. Бежала, не смотря под ноги, интуитивно залетая в повороты и огибая преграды. Мне бы только вернуться. Я все исправлю.

Дорожка закончилась у каменистого спуска. От мертвой меня толку не будет, поэтому я сбавила ход. И все же бежала настолько быстро, насколько это было возможно, помогая себе руками, пока ноги искали упор в подмытом склоне. Как только оказалась внизу, бросилась к проходу.

— Нет! Нет! Нет! Нет!

Еле заметное свечение в том месте, откуда я буквально вывалилась в наш мир, было недосягаемо и с каждой секундой все больше теряло очертания. Я ведь упала и взлететь на два метра не могла. Отчаянно пыталась допрыгнуть до него, вытянув руки. Бесполезно.

— Ну уж нет! Я так просто не сдамся! — зло крикнула в пустоту перед собой и рванула обратно, теперь карабкаясь вверх по тому же маршруту, по которому пришла сюда. Руки были расцарапаны в кровь и от холода не хотели слушаться. Действие адреналина подходило к концу, сил становилось все меньше. Практически на четвереньках дойдя до нужного места, свернула с подъема и осторожно пошла по скользкому склону, с которого пару минут назад по времени моего мира мы уже падали вместе с сестрой.

Один шанс…

Очень медленно, не поднимаясь с колен, подошла к краю обрыва и глянула вниз. Я стояла ровно над тем местом, куда сегодня приземлилась. Это были единственные плоские камни на побережье. Только портала больше не было. Никакого свечения. Он просто исчез. Меня захлестнуло отчаяние.

В три года Лина все еще боялась засыпать одна. Мама вышла на работу, и во время ночных смен укладывать сестренку приходилось мне. Читать сказки на ночь я не очень любила, поэтому мы просто ложились на ее кроватку и засыпали в обнимку. В большинстве случаев, убаюканная рассказами о том, что приключилось с нею за день, я засыпала раньше. Она росла, и постепенно мы перестали спать вместе. Но стоило Лине ночью проснуться от дурного сна или испугаться грозы, как она прибегала и залезала ко мне под одеяло. Утром все подшучивали над ней, называя Лину моей малышкой-трусишкой. На «трусишку» она обжалась, поэтому сократили до «малышки». Особенно этим пользовалась мама. «А ты помогла собрать вещи своей малышке?» или «Ты покормила свою малышку?» — любила говорить она, когда сама не успевала. Так она стала моей.