Призванный. Возможно, баллада.
Шрифт:
– Если хорошо поклонишься, голь приблудная, – гнусит он, – пущу тебя на дерево. Будешь сидеть наверху, сколько хочешь. Никто за тобой не полезет, мы только камнями снизу покидаем. Недолго, пока не надоест.
Возможно, разумней было бы не обнаруживаться, но больно уж голос у вожака противный.
Насвистывая частушечный мотив, на сцене появляется Брайан. Проходит в самую середину сомкнутого круга и ненароком наступает рифленой подошвой долговязому на носок. Тот отдергивается:
– Ты чего?!
Брайан пропускает
– Что, брат, проблемы?
Но на вопрос отвечает долговязый, задетый, видать, отсутствием внимания.
– Ступай себе, солдат, а то проблемы у тебя будут.
– Это каким образом? – поднимает голову Брайан.
– Ты один, нас восемь…
– Не научился ты, похоже, толком считать, – Брайан кладет левую руку на плечо вихрастому. – Двое нас. Одного он на себя возьмет, а с семерыми я всегда справлялся. Семь бед – один ответ, слыхал, поди?
Долговязый стреляет глазами по сторонам, за нашей спиной начинается какое-то скрытое передвижение. Пора выставлять точки над «ё».
– Бери кого похлипче, и с ходу в нюх.
– А можно я лучше Дрыну возьму, – спрашивает вихрастый, кивая на главного.
– Мм, а справишься?
– Да я это каждую ночь во сне вижу.
Вихрастый пригибается, поднимает кулаки и начинает надвигаться на долговязого.
– Ну, ты! – хрипло взревывает тот, выбрасывая длинную руку.
Вихрастый нырком уходит с траектории, рвет дистанцию и заезжает ему правой под дых.
– Вя! – говорит долговязый и наклоняется вперед.
Левым крюком на скачке вихрастый хорошо задевает его по подбородку.
Долговязый мотает башкой, вскидывается и, удерживая равновесие, делает пару шагов назад. Вторым как раз цепляется за какой-то корень и валится навзничь. Вихрастый прыгает следом, усаживается верхом, прижимая руки ногами, и принимается охаживать и слева, и справа.
– Ну, эта… – произносит кто-то, выбираясь из ступора.
– Стоять! – хлесткий окрик и сузившийся взгляд Брайана осаживают пришедшие было в движенье ряды. Заметив в опущенной руке одного из переростков блеснувшее шило, приближается и молча протягивает раскрытую ладонь. Помявшись, тот сдает свое оружие. Повертев инструмент, Брайан оглядывается, примеряется и швыряет его в дерево. Мелко прокрутившись в воздухе, шило втыкается в ствол под самой верхней веткой.
– Отцовское, – тянет переросток, отводя глаза.
– Значит, выберешь время и слазишь. Камнями я в тебя кидать не буду.
Брайан возвращается к действующим лицам интермедии. Долговязый, похоже, уже отключился, а вихрастый начинает впадать в раж.
– Уймись, брат, озвереешь.
Брайан поднимает его за подмышки, встряхивает и ставит рядом на землю. Потом обращается к массовке:
– Ну-ка, орлы, подхватили вожака и понесли отсюда. Давай-давай. Не отлынивай, рыжий, вон свободное
Сцена освобождается от статистов.
– Пошли, герой! Как, говоришь, тебя кличут?
– Ничей, – отвечает пацан уже на ходу.
– В смысле?
– В смысле, без родственников. Ни поддержать, ни вступиться некому.
– Да ты вроде и сам справляешься.
– Так то один в один. А они все время гуртом ходят.
– Залег поутру возле чьего-нибудь дома, дождался и с разгону по сопатке.
– Родичи к Харе сразу же побегут жалиться. А он обещал подыскать мне местечко, коли буду хорошо себя вести.
– Какое местечко?
– Не знаю. Он всех постепенно куда-то пристраивает.
– Кого всех?
– Тех, кто на него работает.
– Э, подожди, а они все ничьи?
– Ну да, сироты, приблудные, пащенки… А ты-то, солдат, из чьих? Не видал я тебя раньше.
– Да тоже, наверное… В общем, сам по себе.
Последние огороды заканчиваются, дальше тянутся бесхозные бурьяны ближнего предместья. Притихший вихрастый вдруг спрашивает:
– А можно я как-нибудь скажу, что ты мой брат?
– Если к слову придется. Сильно на это не упирай, я тут ненадолго.
– Пока здесь, где тебя искать?
– Арсенальный склад в городке знаешь?
– А то! Харя тамошнего часового больше всех ненавидит.
– Вот у него и спросишь. Только не крадись, подойди и постучи в двери. Кстати, он тоже, кажется, ничей. Если меня не будет, можешь к нему обратиться. Он поймет.
Помельчавшая балка выходит за пределы поселения. Сзади остаются разбросанные приземистые постройки, прямо на восток тянется поросшая редколесьем долина.
Пацан спохватывается:
– А куда мы идем?
– Ты передавать поручение по поводу змеиного яда, я пока с тобой, а потом по кустам за поставщиком.
– Следил, значит, за мной, – косится вихрастый.
– Еще до зари в засаду у моста встал. Очень они мне нужны, змееловы эти. Для того и все услы в заказ вбухал.
– А чего тогда в балке вылез? Переждал бы…
– Была такая мысль, но не сдержался. Шибко уж шакалов не люблю.
– А ты всегда такой честный?
– Нет, только когда это не во вред.
– Ладно, – лыбится он во весь рот, – сегодня ты угадал.
И тянет грязную ладошку. Встряхиваем ее.
Пацан серьезнеет, морщит лоб, потом замедляет шаг.
– Давай, я тебе, брат, – говорит по-взрослому, – обрисую обстановку. В прошлом году Харя меня туда несколько раз посылал, когда пирожки с мясом взялся продавать в своем заведении. Торговля, правда, не пошла, вкус у них был странный, но не о том речь. Кое на что я успел обратить внимание. Охотники эти очень осторожны и к себе никого не пускают. Чтобы встретиться с ними, надо добраться до лагеря и запалить там на площадке заготовленный костер.