Призванный

Каст Ф. К.

Я задрала голову и посмотрела на дерево. Из сильного ветер превратился в ласковый и едва заметный. Старый дуб казался крепким и надежным.

По пути на шестой урок, я размышляла, как обманчива может быть внешность.

Глава 22

Зои

Я собиралась вернуться в класс. Прямиком на шестой урок. Серьезно. Несмотря на мои недавние закидоны, я редко пропускаю уроки. Ну, то есть, в этом нет смысла. Будто домашняя работа куда-то исчезнет, если

я появлюсь на занятиях завтра. Нет, она по-прежнему будет, только к ней прибавится «приятный» бонус в виде неприятностей.

Просто позвольте мне высказать свое «фи!» по поводу доморощенных, странных и бесполезных систем наказания старших школьников, вроде распределения хороших ребят в классы, полные хулиганов и бандитов. Разве это не приводит к дополнительным проблемам?

Короче, я находилась на полдороге к конюшням, когда из теней на дорожке внезапно материализовалась Танатос. Я подскочила и положила руку на сердце, словно пытаясь удержать его в груди.

— Я не хотела напугать тебя, — сказала она.

— Да, но день сегодня полон неожиданностей, — ответила я, а затем, вспомнив о ветре, окружавшем ее, когда Танаос разозлилась на Далласа, добавила: — У вас есть власть над Воздухом?

Жрица вскинула бровь, и я подумала, какой страшной и могущественной она умеет быть.

— Если не секрет. Не хочу показаться грубой или невоспитанной.

— Спросить — не невоспитанность, и моя близость с Воздухом не секрет. Но это не власть над стихией. Я не могу призывать Воздух, хотя часто он приходит сам, когда мне нужен. Я думаю, что Воздух близок мне из-за моей настоящей способности.

— Смерти? — Теперь мне действительно стало любопытно. — Я бы предположила, что из-за вашей способности у вас связь с Духом.

— Это кажется логичным, но моя способность заключается только в помощи умирающим уйти, и иногда успокоить оставшихся жить дальше.

Во время разговора мы медленно шли, приноровившись к шагу друг друга.

— Мертвые движутся как ветер, ну или именно так показываются мне. Они бесплотны, прозрачны. Кажется, что они бестелесны, но, несомненно, духи реальны.

— Как ветер, — понимающе кивнула я. — Он настоящий. Может перемещать вещи. Но его не видно.

— Верно. Почему ты спросила о Воздухе?

— Ну, сегодня он вел себя ненормально. Я подумала, а не заметили ли этого вы.

— Будто им управляли?

— Определенно, — кивнула я.

— Нет, я бы не сказала, что почувствовала, будто им управляют. — Танатос посмотрела наверх, на ветки ближайшего дерева, которые ветерок лениво и размеренно покачивал в тишине. — Похоже, сейчас все спокойно.

— Так и есть. — И я задумалась, что возможно стихия Воздуха не несет никакой ответственности за то, что меня чуть не пришибло веткой.

«Хватит параноить», — твердо напомнила я себе. Но следующие слова Танатос изгнали из моих мыслей и странный ветер, и паранойю.

— Зои, мне нужно от тебя две вещи: задать тебе вопрос и попросить прощения.

— Вы можете спросить меня о чем угодно.

«Но с ответом я буду осторожна», —

подумала я.

— И я не знаю, за что вы хотите извиниться.

— Сначала вопрос, а потом я объясню. Мне бы хотелось попросить, чтобы на завтрашнем уроке ты помогла мне вести дискуссию. — Танатос подняла руку, словно пытаясь остановить «да, без проблем!», готовое сорваться с моих губ. — Тебе следует знать, что обсуждать мы будем то, как пережить смерть родителя.

Внезапно у меня пересохло в горле. Я сглотнула и сказала:

— Мне будет сложно об этом говорить, потому что я еще не совсем пришла в себя после смерти мамы.

Танатос кивнула и спокойно сказала:

— Я понимаю. Но в нашем классе есть еще несколько учеников, не оправившихся после потери родителя, хотя ты одна потеряла близкого человека по причине его смерти.

— Правда?

— Тот же вопрос, что и ты, задали еще трое.

— Серьезно?

— Да. Тебе следует знать, что это универсальный опыт для тех, кто пережил Превращение. Мы не бессмертны, но переживем своих человеческих родителей. Многие из нас, едва лишь став вампирами, предпочитают разорвать узы, связывающие их со смертными из прежней, человеческой жизни. В этом случае неизбежная потеря ощущается менее болезненно. Некоторые поддерживают отношения с людьми из прошлого, и для них именно это облегчает боль.

— Но у меня совсем другой случай. Я не вампир, а мою маму убили — она умерла не от старости.

— Вы были очень близки?

Я моргнула, силясь не заплакать.

— Нет. В последние три года — нет.

— Значит, тебя больше всего беспокоит то, как она умерла?

Я тщательно обдумала вопрос, прежде чем ответить:

— Думаю, и это тоже. Наверное, если я буду точно знать, как это произошло, это облегчит мою боль. Но еще меня волнует, что теперь, когда она мертва, мы больше не сблизимся.

— Но шанс на вашу близость упущен лишь в этой жизни. Если она ждет тебя в Потустороннем мире, вы сможете воссоединиться там, — заметила Танатос. — Она знала Богиню?

Я улыбнулась, на этот раз сквозь слезы:

— Мама не знала Никс, но Никс ее знала. В ночь маминой смерти Богиня навеяла мне сон. Я видела, как мама входит в Потусторонний мир.

— Тогда это должно было хоть частично снять печаль с твоей души. А осталась лишь неопределенность, окружающая смерть твоей мамы.

— Ее убийство, — поправила я. — Маму убили.

Повисла напряженная тишина, а затем Танатос спросила:

— Как именно это произошло?

— В полиции сказали, что это сделали наркоманы, забравшиеся в бабушкин дом с целью ограбления. Мама была там и помешала им.

Мой голос звучал так же мрачно, как я себя чувствовала.

— Нет, я имею в виду, как именно ее убили? Где были раны?

Я вспомнила, как бабушка сказала, что убийство было жестоким, но мама не страдала. Также память подсказала мне, что во время рассказа об этом на лицо бабушки легла тень. Я с трудом сглотнула.