Призыв аватара
Шрифт:
….
Вечером третьего дня пути мы прибыли к южному форту, у которого должен был состояться обмен. Конфликтов со мной больше не было - видимо, Верон приказал своим магам не вести разговоров с неприятным студентом. Атмосфера в отряде стала заметно более напряженной, чему я был только рад, так как считал, что единственный шанс для нас завершить дело успешно - сохранять здоровую паранойю, постоянно ожидая подвоха от талхианцев. Больше всего меня беспокоил Мегифрил, как самый опасный из противников. Может ли он “ожить” в самый неподходящий момент? Теоретически да - либо случайно, если нам сильно не повезёт, либо закономерно, если он каким-то образом симулирует своё состояние. Вариант с хитростью надо бы проверить.
….
На утреннем сборе мой сообщник шепнул мне: “У Мегифрила масло растаяло”. Я так же тихо ругнулся и попросил его рассказать об этом Верону от своего имени. Получив информацию, капитан помрачнел и вскоре отправился на предварительную встречу с Пекроном, чтобы обговорить порядок обмена пленников. Вернулся он часом позже заметно веселей и сообщил, что талхианцы настроены миролюбиво и даже извинились за вторжение своих магов. Обмен договорились провести в полдень на дороге невдалеке от форта.
….
В назначенное время наш отряд уже стоял шагах в ста от талхианцев. Повинуясь сигналу, Пекрон с двумя пленниками и Верон с подводой, где лежали маги, пошли навстречу друг другу. А я вдруг понял, что сейчас произойдёт. Как только Мегифрил освободится от магических пут, он нанесёт удар. Не знаю, сумеем ли защититься мы, а Верон вряд ли останется в живых. Слишком неравны их силы. Во мне рос внутренний протест, который я не в силах был сдержать. Мира! Я хочу мира! Повинуясь интуиции, я зашептал слова мантры из древнего фолианта, что две тысячи лет назад скандировали люди, призывая богов на свои фестивали. Её ритм, словно могучий рокот падающих скал, всё громче звучал у меня в уме, как вдруг высший ментал залил белый свет, сквозь который проступали сияющие фигуры богов и я услышал голос:
– Зачем ты позвал нас, смертный?
Отбросив страхи, я с восторгом смотрел на чудесные образы и ответил:
– Великое почтение вам, боги… Я люблю мир, и люблю людей. Мне хорошо в вашем мире. Но я боюсь, что один безумный маг сейчас сотворит что-то ужасное. Ради мести он готов на всё и может призвать демонов.
– Почему же ты не остановишь его, Орг?
– улыбаясь, спросила одна из фигур. Ты же смог это сделать один раз.
– Я готов сразиться с ним, но я не смогу помочь капитану.
– Неужели ты жалеешь своего соперника?
– Да, я бы хотел, чтобы он остался жить. Но боги обладают мудростью, которой не обладаю я. Что бы вы не решили, я приму это с благодарностью.
– Да будет так.
Глаза мои вновь увидели дорогу, где уже встретились капитаны обоих отрядов. Пекрон освободил дознавателей, и я увидел, как наш лидер произносит заклинание, снимающее магические путы с талхианцев. Зная, что должно произойти, я напряженно вглядывался и увидел как неправдоподобно быстро, почти мгновенно поднялся с повозки Мегифрил, готовясь нанести удар. Заревел ветер и черный смерч стал расти
Глава 27
Оторвавшись от созерцания каменного склона с темнеющим на нём ликом, я перевел взгляд на талхианцев. Пекрон как стрела скользил над землёй и уже покрыл расстояние до своего отряда. Впустив его внутрь, группа талхианцев закрылась магическими щитами и начала организованно отступать. Сообразив, что это не тактический манёвр, и они на самом деле уходят, я перевёл дух - боя не будет, опасность миновала. Вот и Верон с дознавателями, проводив глазами уходящих противников, развернулись и двинулись нам навстречу. Маги отряда, словно очнувшись, огласили пространство ликующими криками:
– Слава командиру! Слава командиру!
Судя по горящим глазам и неподдельной гордости за начальство, они не сомневались, что именно капитан победил талхианского мага. Сам Верон, однако, выглядел мрачновато. Кивнув бойцам, он резким голосом скомандовал возвращаться в форт и пошел впереди, тяжело и решительно печатая шаг. Войдя в крепость, он так же мрачно выслушал поздравления коменданта и отказался участвовать в пирушке, которую предложил устроить хлебосольный хозяин крепости. Хмуро оглядев отряд, он остановил на мне взгляд, полный каких-то невесёлых дум, и скомандовал выступать через час в обратный путь.
….
– С избавлением вас, брат Рамот.
– негромко произнес, сверкнув из-под бровей светлыми глазками, один из дознавателей.
– И вас также, брат Кир. Воистину славен господь, что вернул нас неповрежденными на родную землю.
– тонкий брат Рамот, словно куница, гибко приподнялся, обвел глазами лагерь, и присвистнул:
– Вы уже заметили, что за подарок послал нам господь?
– Да. Приятная встреча, не так ли?
– Весьма, весьма. Бывает, что и зверь на ловца бежит. Но слишком уж много свидетелей вокруг. Да и времени минуло немало. Не связаться ли нам со старшиной - подтвердить наш “заказ”?
– Мудрая мысль, брат Рамот. От меня передайте поклон.
– Кир прикрыл глаза, казалось, собираясь подремать.
– Вы не хотите поучаствовать в разговоре?
– Рамот вдруг почувствовал легкое беспокойство, но следующая фраза партнера вернула ему уверенность:
– В этом нет необходимости. Наши интересы совпадают, говорите за нас обоих.
….
С тех пор, как всё начало идти не так, настроение главы “Белой Ладьи” Исона медленно, но неуклонно падало. Он успел последовательно пройти этапы удивления неожиданным трудностям, недоумения от ошибок, раздражения от непрерывных неудач, гнева, ярости, и бессильной, затаенной злобы. Именно в этом состоянии он находился в ту минуту, когда энергeтическая вибрация амулета связи отвлекла его от созерцания темных картин, поднимавшихся из глубин его подсознания, и заставила произнести привычную фразу:
– Во славу братьев, представьтесь.
– и услышал в ответ долгожданное:
– Старшина, это Рамот.
– Где вы?
– На южной границе. Нас только что освободили.
– Слава братьям! Вы в порядке?
– Да, нас лишь слегка потрепали.
.
– Как прибудете в Вейнор, немедленно на доклад.
– Повинуюсь, мастер. В нашем отряде Орг, тот самый. Какие будут указания?
Орг… Исон сжал пальцы. Из всех имён это было самым ненавистным. Разумом он понимал, что никакой практической пользы устранение студента уже не имеет - его “строительная” миссия выполнена, а план дискредитации Валадира провален. Но ярость Исона требовала выхода, и, с трудом сдерживая себя, чтобы не перейти на крик, глава “Белой Ладьи” произнёс: