Призыв ведьмы
Шрифт:
“Боги, Хэла, я прошу тебя, просто ещё раз посмотри на меня”, — взмолился он про себя.
Привратник поднял голову и в ужасе уставился на своего ферана. Рэтар молча вышел в коридор.
— Достопочтенный феран, ты пропал… — Брок кивнул в приветствии, по привычке, потому что увидев ношу мужчины побледнел. — Хэла? Она… она…
Рэтар молча пошёл к двери ведущей в его спальню.
— Отец, — обреченно позвал его юноша, и Рэтар знал, что ведьма парнишке не безразлична.
— Пока жива, — отозвался он глухо и толкнув
Оказавшись наконец-то наедине с Хэлой, он положил её на кровать и в бессилии опустился на пол, и, прислонившись к стене, заплакал.
Сколько он вообще не плакал? Когда это было последний раз? Когда умерла Элара? Сколько тиров прошло с тех пор? И почему ему вообще сейчас так отчаянно больно?
Не уберёг, не досмотрел, потерял, потерял… боги, потерял…
Руки предательски тряслись, внутри разливалась мгла, готовая поглотить его и всё живое вокруг, над ним нависли призраки, его душило горе. Настоящее горе, такое которое испытываешь, когда теряешь того, кто по-настоящему дорог, а Хэла была дорога, чтоб всему истлеть, была дорога!
Он до побелевших костяшек сжимал в кулак руку с намотанной на неё небесной нитью.
Рэтар не заслужил, просто не заслужил… кто-то там в другом мире заслужил прожить с ней жизнь, а он всё разрушил, выдернул её, забрал себе силой, разве он имел на это право? А какое право он имеет на её жизнь? На её шёпот, на её взгляд, на дурман, которым она его сводит с ума, на тепло рук, тела… на её душу?
Он просто в очередной раз сотворил зло, потому что — а на что он вообще способен в этой жизни? Он… слуга смерти, проведший в войнах всю свою жизнь?
Рэтар не знал сколько, он так просидел, сжимая в кулак руку, в которой была нить, смотрел на руку Хэлы с так же намотанной нитью и словно держался за эту связь между ними, отчаянно и с такой невообразимой надеждой. Пустой, бесплотной, но всё равно каким-то образом парящей над его несчастным и разбитым горем духом.
— Рэтар? — Роар вошёл и тихо притворил дверь.
— Я сказал, что убью любого, кто придёт без зова, — прохрипел ему феран.
— Убивай, — согласился митар и хромая подошёл к нему, уставился на Хэлу. — Она не пришла в себя?
— Может и не придёт. Её жизнь держит нить, — Рэтар говорил тихо, хриплым шёпотом, словно боясь произнести эти страшные слова громче, будто от шёпота они потеряют силу и смысл. — Оборвать нить и она уйдёт.
Митар опустился на пол, сел напротив, прислонившись к кровати спиной.
— Прости меня, Рэтар, боги, прости меня, — из глаз его потекли слёзы. — Я так виноват. Я…
— Роар, хватит, — и сейчас присутствие тана раздражало, его слёзы выводили из себя, потому что мешал… мешал Рэтару тонуть в скорби.
— Нет, — упрямо повёл головой митар. — Это моя вина. Я переспал с белой ведьмой, не думая о последствиях…
— Ты что? — и феран оторвал взгляд от руки
— Да, я знаю, не надо было, так мало времени она здесь, а я, — и митар хватанул воздух, словно тонул, вытер слёзы рукавом, — снесло голову, Рэтар, снесло, прости, как мальчишке снесло. И в итоге всё это. Я Милену защищал, я знал, что подставляюсь под тот удар, я мог уйти в сторону, но она была за моей спиной и я не ушёл. И Хэла… она меня вылечила, силой чрева вылечила, я вообще…
— Подожди, что? — кажется слова Роара доносились до Рэтара откуда-то издалека, словно эхом и были чем-то невнятным, нереальным. — Тебя вылечила Хэла?
— Да. Прости. Я сам не знал. Я думал Зеур, а потом как узнал, что Хэла и этим способом… Я думал чёрные ведьмы так только убивают, а она меня вытащила из-за грани, — тан говорил сбивчиво, словно пытался успеть договорить до того как случится что-то ужасное, непоправимое. — И я помню лишь, как она надо мной плакала и просила меня её простить… рваш… она меня спасла и просила прощения за то как!
Он мотнул головой и вытер слёзы внутренней стороной ладони.
— И Милена, она узнала и приревновала, боги, она приревновала и кто знает, что в ней в этот момент было, что она могла наговорить, но сколько в ней было горечи от того, что так случилось, — Роар поднял глаза и встретился взглядом с таном. — Рэтар… я сам никогда не смогу себе этого простить. Никогда не прощу, если Хэла умрёт.
Кровь стучала у Рэтара в голове, боль была невыносимой, до воя дикой, в глазах была темень.
— И эти, — Роар зло мотнул головой, лицо его исказил гнев. — Как я могу доверять свою жизнь тем, кто так поступает с кем-то живым, с кем-то кто спасает их жизнь, а в благодарность — страшная жестокость… это из-за неё в Шер-Аштар так мало убитых, она поставила там барьер и ты бы видел этот барьер, Рэтар. Я таких даже у верховных магов не видел! Её ранили и они просто кинули её в грязь, к мёртвым! Ну и что, что живая, ну и что, что дышит — серая же, чёрная ведьма… разве она человек?
И Роар сжался, зажмурился, а Рэтара ударило наотмашь — Хэла спасла Роара, Хэла спасла Роара через силу чрева… Хэла и Роар. И… Хэла поэтому ушла? Хэла должна была быть слабой после спасения Роара, почти умирать. Но Хэла была в сражении Шер-Аштар? Её ранили? Лежала с мёртвыми?
Он тоже зажмурился, а когда открыл глаза возле у изножья кровати увидел Тёрка. Мужчина был таким же бледным, как и Хэла, на его лице было такое полное сожаления и печали выражение, что становилось не по себе, от этого безмятежного созерцания.
— Тени-таки забрали? — спросил он скорее у самого себя, чем у находившихся здесь мужчин.
— Тени? — горько усмехнулся Роар, прорычал. — Люди, Тёрк, люди её забрали… если бы в ней не теплилась жизнь, я бы разнёс всю заставу и отряд Карда. Уничтожил бы каждого.