Призывающая волну
Шрифт:
– Она будет жить!
– рявкнул я.
– И не смей даже думать иначе!
В гроте я оказался естественно раньше, и время ожидания до появления Чена и целителя показалось вечностью.
Я устроил Райнис на мраморной скамейке. К сожалению, здесь не было ни подушек, ни одеяла, чтобы можно было свернуть и подложить ей под голову. И она по-прежнему не приходила в себя. Возможно и к лучшему. Я с ума бы сошёл, зная, что ей больно, а я ничем не могу ей помочь. Только сел рядом со скамьeй, и прижал её ладошку к губам.
–
– Великие Волны! Какое счастье помогать наири. И честь.
– Она без сознания!
– не скрывал тревоги я.
– И хорошо, нам оно, сознание, и не нужно. Зато и плохого не запомнит. А икринка, если начала путь, выйдет.
– Словно сам с собой разговаривал лекарь, разрезая ткань платья.
Когда он подложил валики ткани под ноги Райнис и собрался их развести, я зарычал мгновенно озверев.
– Я лекарь, а не мужчина. А икринке нужно помочь, открыть ход.
– Тут же отошёл целитель в сторону.
Я занял его место, стараясь всеми силами удержать разум. И должен был оставаться в здравом уме, чтобы помочь жене и ребёнку. Только так я смогу сохранить обоих.
– Повелитель, мне нужно занять место сбоку, чтобы я мог давить на живот, раз наири сейчас не сможет сама вытолкнуть икринку.
– Предупредил меня целитель.
– Делай, что должен.
– Голос хрипел и срывался, но мысль, что Райнис получит так необходимую ей сейчас помощь, похоже, меня всё-таки успокаивала.
Спустя десяток ужасных минут на моих ладонях оказалась икринка. Ещё совсем маленькая, мельче тех, в которые превратились икринки Ясина и Чена. Но одна, и уже с явно активным мальком.
– Мальчик, блондин. Как я.
– Держал я на дрожащих ладонях это чудо, наблюдая за тем, как сила Грота напитывает икринку, спиралью обвивая малька.
Я, задыхаясь от счастья, посмотрел на Райнис. И от света в душе не осталось ничего.
– Лекарь!
– заорал я, - почему кровь по-прежнему выплескивается толчками?
– Повелитель, простите, но я с таким сталкиваюсь впервые за очень долгие годы. Похоже, ваша наири решила вас порадовать ещё одной икринкой.
– Целитель ощупывал живот Райнис.
– Да, однозначно, роды продолжаются.
До сердца грота, где рождаются камни для колец наири, я метнулся как стая мелких рыбок. Справедливо решив, что здесь самое сильное место, и мальку здесь будет спокойно. И тут же вернулся за его братом.
– Две икринки...
– повторял я, сам себе не веря.
– Не ястык конечно, но всё же...
– Конечно, внутренние повреждения есть. Но сейчас после родов, должен произойти оборот. В истинном облике мирииды быстро регенерируют.
– Заверил меня лекарь, расставляя на большом плоском камне какие-то пузырьки.
– Служанка госпожи передала подготовленный
Здесь простыни, ткань для перевязки. Чистая рубаха и платье. Я вам сейчас расскажу, как надо давать вот эти лекарства вашей жене. Ничего слож... Великая Волна!
Целитель стал белее ткани, которую он пропитывал тeмно-коричневой жидкостью.
– Что происходит?
– забеспокоился и я.
– Роды!
– рявкнул уже целитель, буквально отбрасывая ткань.
В этот раз сразу за икринкой вышло ещё и страшное на вид месиво, но целителя оно почему-то обрадовало. По его словам, это означало, что роды точно завершились. Да и очертания нижней половины тела Райнис "потекли". Уже вскоре появился иногда вздрагивающий хвост.
Я знал, что нужно вернуться к жене, что она там одна. С огромным трудом, всё время оглядываясь, я покинул сердце грота. Сейчас, укутанные в коконы силы, там оставались мои сокровища. И не смотря на малый размер, и на то, что появились раньше срока, мои икринки были яркими и упругими. А значит, и созревать они будут нормально, сил хватит. Особенно... Ей.
Даже сейчас, спустя всего несколько часов после рождения, она была самым прекрасным, что я когда-либо видел. Мягкие, нежные черты совсем маленького личика очаровывали сразу. Светлые перламутровые чешуйки, словно были выточены из жемчуга. И мне казалось, что уходя, я оставил сердце в крошечных пальчиках дочки! А сейчас я спешил к хозяйке своей души, к жене.
И, кажется, вовремя, потому что едва придя в себя она испугалась и забилась выброшенной на берег рыбой. И столько горя было в прекрасных глазах, что я поспешил отнести её к детям.
– Я не поврежу икринки, если прикоснусь?
– спросила она.
– Нет, - я улыбался без причины, и грудь раздувало от переполнявшего счастья. Райнис была почти невесомой, и единственное, что не давало мне прижать её к себе со всей силой, это страх навредить ей.
– Они красивые, - и сказано это было так, словно она предупреждала, чтобы и не вздумал спорить.
– Безумно.
– Заверил её я.
– Всё правильно и хорошо. Им нужен только покой и забота. Они же чувствуют, что мы рядом. А потом они познакомятся со старшим братом. И с бабушкой. А ещё у них есть очень достойный дядя. И даже дедушка... Пусть будет мудрый.
– Дедушка?
– насторожилась Райнис.
– С Ле-Гунном не всё так просто оказалось. Помнишь про лучшую половину, потому что с мозгами? Так вот это Скат. Герб и символ Восточного царства.
– Ответил я жене, впрочем, не уверен, что она меня услышала. Райнис заворожено смотрела на икринки.
– А кто родился первым?
– посмотрела она на меня.
– Вон тот блондинистый торопыга.
– Показал я.
– Ясин?
– улыбалась Райнис.
– Дадим им имена?
– моё собственное сердце забилось быстрее.