Призывники
Шрифт:
Тяжелее всего пришлось в Злых Щелях восьмого Круга. Там на Ксиурна сначала наорали, затем сунули в руки вилы и приказали бегать вдоль рвов со смолой, следя за тем, чтобы ни один грешник не выбрался наружу. Из Щелей разило гарью и палёной плотью, жар был невыносимым, а Ксиурн, едва не растворяясь в раскалённом воздухе, метался взад и вперёд и втыкал вилы в карабкающиеся наверх тела. И каждый грешник, срываясь в смолу, считал своим долгом одарить духа взглядом, преисполненным невыразимого страдания. У Ксиурна же не было времени даже крикнуть, что по сравнению с его мучениями Злые Щели — просто
И наконец, перед призывником открылись последние врата, за которыми простиралось ледяное озеро Коцит. Его дыхание стремилось заморозить даже эфирное тело Ксиурна, превратить того в полупрозрачную статую, какие в изобилии украшали поверхность Коцита. Двигаться вперёд становилось всё тяжелее, мёртвый блеск льда ел глаза всё сильнее… а момент решения судьбы Ксиурна был всё ближе. И когда дух достиг середины озера и, содрогаясь, взглянул в глаза огромного чудовища с шестью крыльями и тремя лицами, он понял, что перед ним — сам Люцифер.
Три пасти Люцифера медленно открылись и уронили одно-единственное слово:
— Годен!!!..
— Вот так я и оказался здесь, — уныло закончил Ксиурн. — А теперь не сегодня-завтра идти в призыв, и наверняка попадётся какой-нибудь придурок… В той же «Тет-Ламед-Коф», говорят, духи с более приличными людьми общаются… Баллады в свою честь слушают, о том, что Свет не есть добро… А нас кто ни вызовет, так обязательно какой-нибудь шизофреник… Хот, ну что это за жизнь? Мы с тобой — Внешние Боги, разрушители миров! Почему нас заставляют играть в бирюльки?
Хот молчал. Его занимали совсем другие проблемы: та козлоногая тварь наверняка уже нажаловалась Йог-Сототу, и совсем скоро любитель гулянок за чужой счёт явится качать права. Не то, чтобы Хота это сильно пугало; вот только Йог-Сотот не сегодня-завтра уберётся в инкарнатор, а отвечать за беспорядки в части придётся тому, кто останется. Причём отвечать перед Ктулху.
Чем бы умаслить склочного Йога? Разве что самому пойти за него в последний призыв? Хот бросил сердитый взгляд на Ксиурна, втравившего его в эту передрягу. Проклятый дух, ни в одном призыве не бывал, а уже трясётся, как осиновый кол… то бишь лист… Сплавить бы его с глаз долой — только вот куда?…
И вдруг Хот чуть не задохнулся от пришедшей в голову мысли.
— Слушай меня внимательно, — проговорил он, погружая пальцы в бесплотное тело духа и притягивая того к себе…
Невидимый Ксиурн летал в темнеющем вечернем небе над крышей старого дома, с трудом удерживаясь, чтобы не запеть. Вместо этого он вновь и вновь благословлял Хота, придумавшего план, равного которому не придумали бы все обитатели «Ламед-Вав-Коф», вместе взятые.
И не только придумавшего — почти исполнившего. Вспомнить о малолетнем идиоте, встреченном в случайном призыве, через какие-то связи на Земле убедить его повторить опыт призыва, подбросить ему нужную книгу… И всё это за ничтожно короткий срок… Сложно было угадать, с кем из воплощённых Хот водил знакомство, но неведомый бес-искуситель всё выполнил с блеском. Ксиурн опомниться не успел, как его выбросило из родного мира и материализовало в центре пентаграммы, криво нарисованной
Слишком криво нарисованной. Стоило лишь ощупать стенки круга, как обнаружилось слабое место. Одна из линий проходила по древнему грязному пятну, которое никто не собирался вытирать в течении ближайших десятилетий. Даже не обладая силой Хота, Ксиурн с лёгкостью разорвал кокон и освободился. Как ни велик был соблазн спалить растяпу в адском огне, дух удержался: сатанист ещё был ему нужен.
Ночь стремительно приближалась, а вместе с ней и последняя часть дерзкого плана Хота. Теперь лишь от самого Ксиурна зависело, сумеет ли он первым в истории «Ламед-Вав-Коф»… да что там — в истории всех призывных частей… уклониться от службы самым невиданным способом из всех возможных.
Ксиурн собирался притвориться ангелом.
Одного взгляда на молодого сатаниста хватило, чтобы развеять все сомнения в гениальности Хота. Если у этого жалкого человеческого существа по-прежнему оставался ангел-хранитель, он наверняка был столь же никчемным, как и его хозяин. Его легко было обмануть, запугать, прогнать — а самому занять освободившееся место. Судя по образу жизни мальчика, ни на Небесах, ни под землёй и не заметят подмены. Самое главное — став ангелом, Ксиурн больше не был обязан служить, и мог спокойно дожидаться окончания призывного возраста.
В небе появилась тускло светящаяся точка, робко приближающаяся к дому. Значит, мальчик Боря всё-таки заснул, и его тёмные мысли, днём не дававшие ангелу-хранителю даже на километр подлететь к хозяину, наконец растворились в смутных ночных видениях. Ксиурн завис над крышей в ожидании.
— Стой! — как можно более властно приказал он, когда старое, желтолицее существо с обвисшими крыльями достигло дома. — Ты ангел-хранитель Бориса Захарова?
— Я, — кашлянул тот. В его голосе звучала смертельная усталость; Ксиурн удивился про себя, как, а точнее — зачем было доводить себя до такого состояния, надрываясь в борьбе с грехами и пороками. Неужели ангелам некуда сбежать со службы? Или за ними так же следят, как за призывниками?
— Душу твоего хозяина забирают в Ад, — тем же стальным голосом сообщил он, отогнав ненужные мысли. — Тебя требуют явиться с отчётом и предоставить сведения…
— Господи! — всплеснув крыльями, закряхтел ангел. — В Ад? Бореньку? Тут ошибка, тут точно ошибка! Рановато ему, он ещё исправится! Я сейчас полечу, всё расскажу… Не надо его в Ад! Я сейчас, сейчас!..
— Э, куда? — одёрнул Ксиурн ангела, уже изготовившегося лететь вниз. — Крылья сдай! С белыми крыльями в Ад — где это видано? Я их приму на сохранение; когда дело разрешится — верну в целости.
Наивное создание лишь покивало трясущейся головой и, отстегнув крылья, вручило их Ксиурну, после чего камнем рухнуло вниз и провалилось сквозь землю. Учитывая то, что его, согласно плану, уже поджидал Хот, возвращать крылья Ксиурн в ближайшее время не планировал.
Прицепив их к плечам, дух не смог сдержать вздоха облегчения. Свободен!.. Наконец-то!.. Единственный из всех призывников его цикла, он мог наслаждаться жизнью на земле, не боясь никого и ничего. Молодец, Хот, умница, Хот, вечной тебе жизни!..