Про что щебетала ласточка Проба "Б"
Шрифт:
"Я была бы несчастнйшимъ созданіемъ, еслибъ ты не понималъ меня!"
Эти слова не переставали раздаваться въ ушахъ его -- слова и тотъ испуганный голосъ, какимъ она воскликнула ихъ, какъ бы изъ бездны несчастія, откуда уже ничего не спасетъ ее, въ случа еслибъ онъ не понялъ ея. Она и онъ! Вдь называется же непониманіе сомнніемъ; а сомнніе и отчаяніе -- въ этомъ случа -- одно и тоже!
Понялъ ли онъ ее?
Была полночь, когда Готтгольдъ вдругъ проснулся посл безпокойнаго сна, проснулся съ мыслію: на одно, на одно только она не можетъ и не иметъ права ршиться -- уйдти, въ то время какъ ея ребенокъ будетъ оставаться,-- оставаться во власти этого сатаны; и этимъ "однимъ" сатана покорилъ ее своей власти. А что онъ можетъ принудить ее уйдти, что онъ принудитъ ее уйдти, предложитъ расторженіе брака, нарушеннаго ею,-- то ей ли гордой отпираться? клятвенно отрекаться, что она не лежала въ объятіяхъ друга? повторять
И онъ продиктовалъ ей съ презрительнымъ смхомъ т позорныя слова, которыя должны были сдлать ее въ глазахъ возлюбленнаго продажной женщиной и достигли бы этой цли, еслибъ онъ не разгадалъ этого адскаго замысла, если бы онъ не понялъ ее.
Слава Богу, что онъ понималъ ее теперь! Но сколько она должна была вытерпть! какъ она должна была страдать!
И это такъ и останется? никогда! Теперь, когда онъ наконецъ разгадалъ презрнную игру своего противника, побда будетъ на его сторон. И если онъ допустилъ заплатить себ за позоръ знанія, что его жена принадлежитъ въ душ другому, то что же въ такомъ случа у него не продажное! Честь, жена и дитя -- все у него продажное. Зачмъ же, когда такъ, онъ не продалъ всего и всхъ сразу? вдь онъ зналъ, что ему заплатятъ любую цну, насколько хватитъ состоянія покупщика! Или онъ хотлъ поднять цну на свои товары, продавая ихъ порознь? Или даже и для него существовали такія вещи, черезъ которыя онъ не могъ перешагнуть? немыслимо! Или его ненависть къ сопернику была сильне его корыстолюбія? Или онъ былъ такъ утонченно жестокъ, что только увчилъ свои жертвы, чтобы наслаждаться ихъ муками?
Конечно, это очень могло статься отъ такого человка; но долго ли этотъ расточитель, этотъ игрокъ будетъ въ состояніи доставлять себ такое дорогое наслажденіе? скоро ли нужда заставитъ его продавать свои товары? Что остается длать покупщику, какъ не выжидать да держать наготов деньги?
Тутъ состояніе Готтгольда, которое до сихъ поръ не имло почти никакого значенія въ глазахъ его, вдругъ пріобрло для него удивительное, безцнное достоинство. И тяжело стало у него на душ при мысли, что онъ доврилъ его такимъ людямъ, на честность которыхъ нельзя было вполн положиться. По крайней мр Больнофъ, еще до личнаго знакомства съ нимъ, не разъ намекалъ ему въ письмахъ, а потомъ прямо совтывалъ ему остерегаться штетинскаго торговаго дома; но Готтгольдъ, изъ равнодушія къ собственности, изъ уваженія къ памяти своего благодтеля -- его преемникъ все еще сохранялъ въ фирм его имя -- не обратилъ вниманія на предостереженіе, пока Больнофъ не заговорилъ недавно объ этомъ предмет еще настойчиве прежняго и не сказалъ ему напрямикъ, чтобы онъ требовалъ возвращенія своего капитала и что медлить опасно. Зюндинскій банкирскій домъ, дисконтировавшій векселя Вольнофа, подтвердилъ Готтгольду. показанія своего корреспондента и предложилъ ему свои услуги, но съ тмъ чтобы онъ какъ можно скоре требовалъ возвращенія своихъ денегъ.
Готтгольдъ хотлъ было сдлать это, но прежде всего онъ зашелъ къ своему пансіонеру, молодому живописцу Бругбергу; онъ нашелъ его умирающимъ -- и предавшись исполненію дружескихъ обязанностей, забылъ все остальное. Затмъ послдовали дни и недли мрачнаго унынія, когда онъ не, могъ ни на что ршиться. Теперь онъ уже не колебался, хотлъ какъ можно скоре наверстать потерянное... Поздно!
Когда онъ явился къ банкиру, то этотъ послдній встртилъ его съ чрезвычайно озабоченнымъ лицомъ. Онъ только что получилъ изъ Штеттина извстіе, что домъ Ленца и Компаніи обанкрутился -- и притомъ самымъ скандальнымъ образомъ: заимодавцамъ не достанется и по пяти процентовъ съ капитала.-- Мн очень жаль, сказалъ господинъ Натансонъ,-- самъ я теряю бездлицу, если только можно назвать потерею то, что мы давно уже считали потеряннымъ; но у васъ пропадаетъ значительная сумма. Пятьдесятъ тысячь талеровъ, если не ошибаюсь?
Еще незадолго передъ этимъ Готтгольдъ пожалъ бы при такомъ извстіи плечами и опять взялся бы за работу. Теперь оно поразило его какъ громомъ. Вслдствіе недавно сдланнаго имъ у Вольнофа займа и его теперешней потери -- отъ его состоянія осталась только четвертая часть, да и эта, если смотрть строго, уже не принадлежала ему. Но и помимо этой точки зрнія, долженъ же онъ былъ исполнить взятыя имъ на себя обязательства, обязательства въ отношеніи бднаго молодаго художника, основавшаго планъ свой жизни на его дружб, въ отношеніи жены и дтей только-что скончавшагося собрата по искусству, которыя, не будь его, очутились бы въ самомъ жалкомъ положеніи. Что же останется ему, когда онъ, какъ этого требуетъ его честь, его сердце,-- заплатитъ эти долги? ничего! ничего кром выручекъ съ его
Готтгольдъ безпомощно стоялъ у поднимавшейся передъ нимъ преграды; ни гнвъ, ни отчаяніе, ничто не могло сломить ее. Въ чемъ можно было винить ее, кром того, что она -- молодая, великодушная, доврчивая,-- далась въ обманъ негодяю? что она, посл долгихъ лтъ тяжелой, затаенной муки, отдохнула при вид друга своей молодости и, ища спасенія, бросилась въ его объятія? А теперь вина оказывается на ея сторон -- и негодяй, чванясь своими правами, можетъ безнаказанно ругаться надъ нею, мучить ее, убить!
И вотъ, полный гнва, ненависти и любви кружился онъ въ этомъ страшномъ кругу, откуда не было повидимому выхода, если только не найдется средства уличить передъ цлымъ свтомъ въ вин того, кто дйствительно виноватъ.
Но можетъ ли быть доказана подобная вина?
Готтгольдъ испугался самаго себя, поймавъ себя на размышленіяхъ о возможности добыть эти доказательства. Неужели онъ ршится замарать свою честь, честь Цециліи, раскрывъ эти нечистыя тайны, которыя поднимаются изъ господскаго кабинета въ Доллан вверхъ по темной лстниц на чердакъ, въ маленькую комнатку субретки? Никогда!
А что этотъ мотъ, что этотъ игрокъ могъ выйти изъ мрачныхъ подземелій порока на открытую, сравнительно, дорогу преступленія -- и эта мысль приходила ему на умъ; но слишкомъ многое говорило противъ этого. Трудно было предполагать въ этомъ негодя то мужество, котораго все же нельзя отнять отъ преступленія. Опять и то взять: не даромъ же Вольнофъ высказалъ подозрніе; а вдь онъ, изъ участія ли къ ассесору или но влеченію собственной души, стремящейся объяснять все загадочное, схватился за это дло съ такимъ жаромъ, слдилъ такъ тщательно за малйшими подробностями, которыя могли повести къ открытію потерянныхъ или украденныхъ денегъ. И наконецъ, не психологическая ли это невозможность, чтобы даже такой человкъ какъ Брандовъ -- какимъ бы образомъ онъ ни участвовалъ въ воровств, прямо ли или посредствомъ третьяго лица,-- могъ такъ спокойно держать руку обкраденнаго, какъ онъ недавно длалъ это, когда Готтгольдъ засталъ его въ-веселомъ разговор съ выздоравливающимъ ассесоромъ и его супругой! Конечно, юргенскій попечительный совтъ взглянулъ на это дло съ особенной точки зрнія и разршилъ чрезвычайно благопріятнымъ для Селльена образомъ. Подъ предсдательствомъ отца Альмы, члены нашли, что ассесоръ тутъ ршительно ни въ чемъ не виноватъ; въ качеств уполномоченнаго попечительнаго совта онъ былъ обязанъ принять деньги -- и нисколько не отвчаетъ за то, что могло случиться въ долланской пустоши во время паденія и посл этого. На этомъ основаніи попечительный совтъ просто-на-просто внесъ десять тысячь талеровъ въ счетъ текущихъ убытковъ, "и если дло, милостивые государи", заявилъ Селльеновъ тесть, "коснется того, чтобъ отмнить обнародованное предписаніе о поимк Генриха Шееля, то, что касается до меня, я ничего не имю противъ этого. Вдь парень-то давно уже удралъ за тридевять земель, поэтому публик совершенно незачмъ напоминать объ этой глупой исторіи; это не согласуется, милостивые государи, ни съ нашими интересами вообще, ни съ интересами моего зятя".
Брандовъ страшно хохоталъ, когда Селльенъ потшалъ его описаніемъ этого послдняго засданія попечительнаго совта. Къ сожалнію, онъ не могъ оставаться ни минуты больше, ему нужно было хать сейчасъ же посл засданія комитета для скачекъ: седьмое засданіе въ дв недли! онъ просто такъ и не вызжаетъ изъ города; да и что же ему иначе длать? Дло идетъ о томъ, чтобы объявить недйствительнымъ ршеніе, въ силу котораго къ мсту для господскихъ скачекъ прирзывается полоса болотистой земли; а отъ этого зависитъ у него все. Его рыжій, который впрочемъ благополучно прибылъ вчера вмст съ прочими лошадьми,-- чудо, а не лошадь; настоящій Steeple-Chaser! но именно потому-то, что онъ такой сильный скакунъ, ему и слдуетъ держаться твердой почвы. Это просто стыдъ и срамъ, что съ нимъ длаютъ! даже молодой князь Прора объявилъ, что это "іndіgne". Но неустойки онъ ни въ какомъ случа не заплатитъ, лучше увязнетъ въ болот, или, если ужь дло дойдетъ до этого, утонетъ.
– - Это герой! воскликнула Альма Селльенъ, придавая глазамъ своимъ мечтательное выраженіе, когда Брандовъ еще не совсмъ затворилъ за собою дверь.
– - Это дуракъ! сказалъ Готтгольдъ, идя къ себ на квартиру по тихимъ, вспрыснутымъ дождемъ улицамъ;-- по крайней мр такой же дуракъ какъ и мошенникъ, но что у него нтъ ни на волосокъ истиннаго мужества -- въ этомъ нечего и сомнваться.
Дома у себя Готтгольдъ нашелъ письмо -- и по твердому, смлому почерку сразу узналъ, что оно отъ Вольнофа.