Про Кешу, рядового Князя
Шрифт:
Шевцов решительно подходит к Кеше , берет его за лацкан канареечного цвета куртки и негромко, но очень выразительно говорит:
– Слушай, светлейший князь Кэша Киселей! Тут армия, а не балаган, с тобой тут...
– Руки, сударь!– Кеша вырывает лацкан из цепких сержантских пальцев.
Решительная минута! Если сейчас этого ефрейтора не отбрить как следует, он потом сядет на голову. И будет сидеть целых два года.
– И не дыши на меня брагой, мужик!– продолжает Кеша еще более решительно.–
– Ну, парень, не завидую я тебе...
Сержант не находит слов, негодование достигает предела. Что с ним сделать, что? Арестовать? Так он еще присягу не принял, и прав таких у сержанта нет. Может, дать ему в челюсть? Тогда сержанта самого арестуют. Да и непедагогично это – в челюсть. Оказывается, арсенал педагогических мер до обидного беден.
– Рота, смирно!– командует вдруг дневальный и, щелкнув каблуками, отдает честь входящему в казарму командиру роты капитану Максимову.
Навстречу ротному, чеканя шаг, идет сержант. Кеша благоразумно встает в строй новобранцев, однако петушиный вид остается при нем.
– Товарищ капитан, призывники прибыли в ваше распоряжение!
– Здравствуйте, товарищи призывники!
И пошел разнобой:
– Здрасьте...
– Здра жела...
– Плохо здороваетесь, не по-военному! Ведь вас учили на призывных пунктах. Еще раз: здравствуйте, товарищи призывники!
– Здра жла тващ кптан!– звучит негромко, но дружно.
– Это другое дело,– улыбается капитан, и улыбка сразу выдает в нем добряка.– Поздравляю вас с началом воинской службы!
– Служим Советскому Союзу!
– А вы почему молчите?– спрашивает капитан Кешу .
– Попал вот такой к нам,– бормочет недовольный сержант.– Не то блатной, не то клоун.
Вот оно – преимущество всякого, даже микроскопического начальника: он тебя поливает, как хочет, а ты стой и молчи, как в рот воды набрал. О том, что сейчас разумнее вести себя смирно, Кеше подсказывает даже не благоразумие, а скорее инстинкт самосохранения. Он понимает, что этот добряк капитан и не подумает хватать его за лацкан, но от этого ему, Кеше , легче не станет. Капитан будет действовать хладнокровно и до обидного точно – в этом Кеша не сомневается.
– Да, нарядились вы странновато,– замечает капитан, разглядывая Кешу .– Ну, клоун – это, конечно, слишком, однако выглядите вы экзотично для нашей скромной казарменной обстановки.
Кеше неловко под спокойным, внимательным взглядом ротного. Хотел ведь еще дома, в Вычедоле, оборвать со штанин бахрому, так нет же, решил блеснуть! Шмыгнув носом, Кеша поправляет блин и исподлобья поглядывает на капитана.
– Это, товарищ капитан, светлейший князь Кэша Журавлев,– не выдерживает дневальный.– Представлялся нам тут.
– Киселев, балда!– поправляет Кеша и с беспокойством смотрит на капитана: вот сейчас он ему за «балду»!..
– Неужто и впрямь
Это «не любят» произносится по-особому. У Кеши тут же возникают нехорошие ассоциации – не посевные площади казарменных полов, гауптвахта и даже «хорошее» место, на которое намекал дневальный.
Капитан сгоняет с губ ироническую улыбку и окидывает призывников цепким взглядом, который словно бы говорит: «Нуте-с, кто же вы такие и на что годны? Посмотрим, посмотрим...»
– Знакомиться мы будем немного позже. А сейчас коротко скажу, что вам предстоит делать в ближайшее время.
Предстоит, оказывается, всего ничего: пройти курс молодого бойца – «карантин» на солдатском лексиконе. В этом «карантине» новобранцы будут переоценивать некоторые ценности. Они, например, поймут, что лишняя минута отдыха – высшее на земле благо. Что работа, как ни странно, лодырей любит, потому что к ним, к лодырям, наряды вне очереди липнут, как жвачка к штанам ротозея. Предстоит еще впитать в себя цикл лекций об армии, уставах, обязанностях, которых уйма, а также о правах, которых негусто. В общем, предстоит сущий пустяк: вытравить из себя гражданскую прохладцу, придать мышцам свойства металла, изучить, как свои пять пальцев, технику, усвоить прочие премудрости солдатской жизни... Короче, предстоит стать военным человеком – уж чего проще!
– Командиром вашего взвода на курсе молодого бойца будет сержант Шевцов,– продолжает ротный.
При упоминании о сержанте Кеша кривится. Он встречается взглядом с Шевцовым, который стоит рядом с капитаном. Тот, чуть заметно ухмыльнувшись, разводит руками: ничего, мол, не поделаешь, земляк, твоим воспитанием придется заниматься лично мне. Прискорбно, но факт.
– Это дисциплинированный, знающий свое дело младший командир,– нахваливает ротный.– Он многому вас научит.
Кеша понимающе кивает: дескать, этот научит свободу любить, знаем его.
– Ротным командиром у вас буду я.
Ну, это еще куда ни шло.
– А сейчас, товарищи курсанты, вас ждет баня и военное обмундирование. Шевцов, ведите взвод.
– Есть!– Сержант делает шаг вперед.– Нале-во! Слева по одному шагом марш! Строиться у казармы!
– Князь, уловил?– окликает Кешу дневальный.– Баня тебя ждет!
– Не пугайте, Марфутин,– улыбается капитан.– Мы с рядовым князем Киселевым еще послужим верой и правдой.
8.
Ох и баня! Ух и баня! Есть ли на свете что-нибудь лучше бани? Кто скажет, что есть, тот никогда не был в настоящей бане – с парилкой, с березовым веничком! Тот не ощущал на своей коже целебную силу адского жара и не знает, как могут приятно неметь конечности, как тело может ровно ничего не весить. Кажется, оттолкнись ногой от пола, и ты прилипнешь к седому от пара потолку, как воздушный шарик. Невесомость!