Про ЛЮБОff/on

Робски Оксана

— Пиво?

— Пиво.

Влад обошел стол и наклонился надо мной.

— А как правильно? Целоваться? Или целовадза?

— А как правильно? Ракушка или ракушка?

Влад задумался.

— Ракушка.

— Нет. Правильно — ракушка. Поэтому сядь на место и поехали дальше.

Я стояла у окна в пустой переговорной и наблюдала за детьми, выбегающими из школы напротив. Нараспашку, без

шапок — для них не существовало ни мороза, ни зимы. Вернее, существовало, но имело совершенно другое значение. Не «холодно» и «можно заболеть», а «снежки» и «весело». Почему с возрастом все меняет смысл? Его меняет накопленный опыт? Вспомнила дурацкую поговорку: «Обжегшись на молоке, на воду дуют». Я предпочитаю интуицию. Интуиция — это опыт прошлых жизней. Все, что в нас есть, — оттуда. Например, гордость, в которой так часто обвиняет меня Рита. Откуда она? Может, тысячи лет назад я была императрицей? В Риме? И поэтому теперь могу позволить себе так мало? Или так много…

А страх? Внезапный, ни на чем не основанный страх? Когда просыпаешься ночью и долго смотришь на звезды? Может, меня сожгли на костре в средневековой Испании?

И эта мучительная жажда любви? Может быть, первую женщину звали не Евой?

Влад был на переговорах уже час. Я съела всю малину у него на столе. Где он берет малину зимой? Да еще такую вкусную. Следующие посетители переговорной останутся голодными.

Прошел еще час.

Появилась секретарша. С улыбкой: «Не думайте, что я не умею сочувствовать».

— Даша, Владимир Викторович распорядился отвезти вас домой. Непредвиденные обстоятельства. И вечером машина заберет вас в семь часов.

Водитель уже открыл дверцу машины. «Ну и хорошо, — пыталась я себя успокоить, — зато придумаю, что надеть в ресторан». Рита была дома.

— Он пригласил меня на ужин! — выпалила я с порога.

Рита обняла меня и закружила по коридору. Терминатор залаяла. Это было похоже на сцену из мультфильма «Карлсон вернулся».

Пока моя подруга не узнала все подробности, она не успокоилась.

Я с гордостью демонстрировала ей рисунок Влада.

Рита хихикала.

— А ты как? — вспомнила я законы вежливости.

— Он подарил мне потрясающие цветы, и сейчас мы поедем выбирать мне подарок.

— Ого? А что ты хочешь?

— Не знаю. Что-нибудь красивое. А вообще-то мне джинсы нужны. Или свитер какой-нибудь. С горлом, знаешь?

Пока я думала, что мне надеть, Рита жаловалась на домработницу КБУ.

— Представляешь, она совсем не убирает, а он ее выгнать не может!

— Почему? — Я раздумывала над черной блузкой с розовым воротником. Достаточно ли это парадно?

— Да она у него девять лет работает!

— Ничего себе!…

— Ну да. И ведет себя так, как будто член семьи. А ему неудобно что-то сказать. Он считает, что она его любит.

— Ну, может, она его и любит? — предположила я.

— Может, и любит. Но ей убирать надо, понимаешь? А не любить.

— Рит, но так нельзя говорить. Она же не робот. Если она у него девять лет работала, и от души, то, правда, как он ее уволит?

— Да запросто!

У него в кладовке паутина на полочке! Ужас!

— Она старая?

— Ну, так…

— Может, ей тяжело… — Я решила надеть коричневую юбку и бежевую кофту на пуговицах. — С моими сапогами хорошо будет?

— Черная юбка, наверное, лучше. С черными сапогами. Но зато эта с бежевой кофтой здорово смотрится. А потом — у тебя сумка черная, так что нормально, — комментировала Рита.

Домработница КБУ категорически не замечала ее присутствия в квартире. И Ритиных вещей. И Ритиной грязной посуды.

— Я Косте пожаловалась. Она все вещи складывает, а до моих даже не дотрагивается.

— А Костя что?

— Ничего. Он, по-моему, ее сам боится. Ой, Даш, ты не опоздаешь?

Рита выглянула в окно.

— Приехал. Давай быстрей!

Терминатор лежала на коврике в прихожей и грызла мои сапоги.

— Отдай! — закричали мы хором. Она так ловко уворачивалась, что даже не получила ни одного шлепка.

Молния была уничтожена. Левый сапог не застегивался. Я готова была расплакаться.

— Может, мои? — неуверенно предложила Рита.

— И хромать?

У моей подруги удивительно маленькая нога. «Аристократическая», как она говорила всем. «Непропорциональная», как она говорила мне.

Я не знала, что делать. Мы пытались закрепить молнию булавкой.

— Надевай джинсы! Быстро! — скомандовала Рита. — И замотаем чем-нибудь голенище!

Пока я натягивала джинсы, Рита принесла скотч и бечевку.

— Я надеюсь, ты не собираешься раздеваться? — спросила она, усердно обматывая мою ногу.

— Ты что? — испугалась я. — Конечно, нет.

— Ну и отлично. Потому что сама ты это снять не сможешь.

Под джинсами ничего заметно не было. Но как я приду в джинсах, если Влад просил при параде!

— Вот что мы будем делать завтра? — задумалась Рита.

— Молчи. — Я быстро поцеловала подругу. Зазвонил телефон. Влад.

— Даш, ты не торопись…

— Я уже бегу!

— Ничего, ничего, я тут в машине еще могу полчасика посидеть…

— Ритка, он в машине!

— Быстро! — Рита вытолкала меня за дверь. Я вышла из подъезда так, как учат в книжках, — словно королева на собственный балкон.

— Как настроение? — почему-то поинтересовался Влад.

— Спасибо. Отличное.

— Забыл тебя предупредить — это официальное мероприятие. Так что мы сейчас заедем в магазин и попросим поменять твои джинсы на что-нибудь подходящее…

Больше всего на свете я хотела бы оказаться дома, под одеялом. Без сапога.

— Может, я домой вернусь, переоденусь? — не очень уверенно предложила я.

Машина остановилась напротив «Детского мира».

— Даша, рекомендую — Третьяковский проезд. Мечта всех девушек этого города. За мной!

Мои сапоги снять невозможно. Я не выйду из машины.

Я отчаянно трясла головой.

— Нет, Влад, прошу тебя. Я ненавижу магазины, отвези меня домой! Иди без меня!

— Даша, что за истерики? — Влад веселился от всей души, буквально вытаскивая меня из салона. Я упиралась изо всех сил.