Про-писи венеролога
Шрифт:
Невзирая на все его направляющие телодвижения, своими мощными лебедиными крыльями я целомудренно отмахивалось от зада, стараясь пролететь мимо, чтобы, не дай бог, ненароком не коснуться, не подхватить какой-нибудь заразы и не принести домой. Но куда там! Все было тщетно. Хозяин, по-видимому, испытывал серьезный зуд в одном месте и, применив запрещенный болевой прием, крепко ухватил за одно крыло, скрутил, буквально сбросил с небес на грязный пол кожного татами. Воспользовался моим беззащитным положением, попрал гордость и все-таки растер на своей заднице плевок заразной каракатицы прямо золотым меандром.
Ах! Теперь все вещи, проживающие в нашем шкафу, будут
Сначала меня с головой окунули в холодную купель. Затем чуток отогрели в теплой воде и, наконец, засунули в пузырящийся кипяток. Ух! Я даже зашипел от удовольствия. Веник для того и предназначен, чтобы услужить и доставить наслаждение хозяину. Мои сухие березовые листья быстро впитали живительную влагу, потемнели. Ветки и веточки сомлели от жара, стали нежными и мягонькими. В парной, когда хозяин, словно скрипач на скрипке, нанес несколько пробных коротких и быстрых ударов по своим волосатым рукам, он даже крякнул одновременно со мной. Ах, как нам было хорошо! Следом за руками последовали плечи, затем покраснела спина, прогрелась поясница. Пот полил изо всех пор, собираясь в складочках в весенние робкие ручейки, которые радостно и нежно сливаясь между собой, превращались в бурные потоки, уносившие по оврагам кожных складок весь накопившийся мусор и грязь. Продолжая виртуозно наяривать, хозяин взвинтил темп до аллегро, вырвался вперед в оркестре перешлепывающихся парильщиков и чуть наклонился вперед, готовясь в следующей музыкальной фразе перейти на зад…
От увиденного я в ужасе затрепетал. Горячий жар пробежал по моим жилам, ветки стыдливо изогнулись, прикрываясь от срама ладошками листочков. Но было уже поздно. Хозяин остервенело, словно подгоняя старого Росинанта, ожесточенно, со свистом начал нахлестывать свой круп. О боже! И это все происходит со мной? Я верным Санчо Пансой помогал ему, услаждал, потакал во всех мужских прихотях, старался наполнить радостью его существо и пребывание в бане. А он даже не заметил, что ткнул меня лицом в муравейник грибковой заразы.
Что теперь впереди? Тлен и прах! В страшном сне я не видел такого бесславного конца. К моим еще недавно девственно-чистым листьям жадно прилипли нити мицелия, лианы гифов и пиявки макроконидий. Кончики веток быстро оголились…
В довершение испытанного унижения, которое, как я и предчувствовал, повторилось не один раз, он, чтобы не обжечь ягодицы или с другой какой гигиенической целью, тщательно протер полок и уселся на меня самым заразным местом и извращенным образом. Обхватив руками коленки, ерзая и елозя на оставшихся листочках, пытаясь утолить терзающий зуд, он стал с удовольствием выслушивать банные байки парильщиков.
Да, мы – поношенные, потрепанные жизнью застиранные трусы, но, заметьте, чистые и проглаженные с обеих сторон. У нас тоже есть своя трусливая гордость и чувство собственного достоинства. Верой и правдой мы служили своему хозяину, не изменяя много лет. Голову, по-страусиному, перед другими не прятали. Повидали свет. И не только из просвета ширинки. Есть что вспомнить. Особенно в пору нашей юности. Хи-хи! Сейчас-то он на свидания
И вот так бесчеловечно, не по-людски, на старости лет он поступил с нами?! Прямо слезы на гульфик наворачиваются. У всех на глазах в раздевалке-одевалке свою срамотень нагло нами прикрыл. Думает, спрятал?! А люди все видят! Что они подумают? Что это мы его заразили. А мы сами эту гадость на нем впервые только сегодня увидели. До нашего общения он в сиреневых молодежных стрингах щеголял где-то, проветривался. Прощелыги голозадые! Это они подцепили заразу. Гулены с иностранным лейблом. Ха-ха! Знаем! Иностранный – из Татарстана. Все говорили, что они до добра не доведут! Вот. До чего человека довели. Они виноваты, а не мы.
Где он только подхватил этот грибок? Наверное, в бане и подхватил. Кто же ногами на сиденье встает? Может, там раньше бомж возвышался или атлет вытирался? Вон, вон на ногтях, смотрите, пятна желтые и края искрошены. Точно. Вот откуда все началось. В корень смотреть надо. Как говорится, только рыба с головы гниет. А человек снизу! Не сиди, где стоял больными ногами! А ведь мог же после баньки и обработать чем-нибудь ногти с кожицей. Сейчас и носки тоже заплачут, слезы горькие прольют. Мы их понимаем, идите, подышите такой заразой.
Теперь уж точно к Светлане Львовне не ходок! И Фатиму Дамировну тоже не увидим. Опять же в бассейн «Буревестник» и в санаторий «Янгантау» врачи не пропустят. Грудью встанут. Словом не поперхнутся! «Лечи, скажут, свой микостоп!» Ох, плакала заграница. Пропала жизнь ни за понюшку.
Вон и лысый мужик напротив узенькими глазами подозрительно вглядывается. Тоже нашу общую беду во всей красе заметил.
Нет в жизни больше счастья, чем найти новый объект пропитания. Да, мы грибы. Нас мириады. Тьма-тьмущая! Мы повсюду. Хозяева мира! У нас самурайские корни в отличие от племен местных хлюпиков, которые только и знали, что поражать кожу межпальцевых промежутков и иногда ногтевые пластины первых и пятых пальцев стоп. Нам подавай на зубок всю кожу и все ногти не только на ногах, но и на руках. Вот как у этого задастенького. Все съедим! Без ножа и вилки. Мы злее! Мы можем даже проникнуть вглубь костномозгового канала и угнездиться там, образовав колонии-мицетомы. Тогда нас уже ничем не выкуришь! Мы вызовем у него бронхиальную астму, экзему, костоеду… Мы непобедимы! Мы сожрем вас всех! Все живое нам подвластно. Мы супергерои космического масштаба!
Почему я промолчал? Чего постеснялся? Ведь голые в бане сраму не имут. Может, подумал, что в ответ на мое замечание он грубо ответит:
– На чужой зад не пяль свой взгляд!
Надо было, конечно, сказать ему о болезни. Картина поражения, нарисованная грибами на его ягодицах, явно выдавала авторство и не требовала лабораторной экспертизы. Да, нехорошо поступил! Не по-человечески. Недостойно. Смалодушничал. Да что он, сам не замечал изменения ногтей или не чувствовал зуд в очаге поражения? Что я, обязан в чужую жизнь вмешиваться? Думаете, обязан. А если взглянуть с другой стороны, скажем, кому стоматологи в лицо плохими зубами тычут? И психиатры в бане душу не терзают. Водители не возмущаются, что поперек движения ходим. Служивые, что не маршируем с тазиками как на плацу. Словом, каждый сверчок знай свой шесток! А петушок свой часок. Всему свое время и место. Я же в бане не в белом халате!