Про тех, кто в пути
Шрифт:
— Спасибо, но это зачем? — Мартин с любопытством разглядывал странноватую вещичку.
— Чаво? — осведомился дед.
— Ну, вот, — Мартин продемонстрировал бляшку.
— Это чаво та? — изумился дед. — Старая вешш... Нашёл иде?
Мартину захотелось придушить деда на месте. Но тот вовремя отвернулся со словами:
— Ну нашёл — и ладно... А я чего хотел-то сказать... — снова зашкворчали караси. — В старое время люди много чаво знали. И куда не нать соваться — не совались... да. Был в этих местах князь. Совсем в старое, надо быть, время... В давнее... Масла
— И что князь? — Мартин сидел, как на иголках.
— Князь? — дед шлёпнул карася на глиняную тарелку. — Какой?
— Вы сказали — князь тут был, — Мартин глубоко вздохнул.
— Дышишь ты тяжко, — сочувственно сказал дед. — Бабка моя покойница травки знала всяки, она б тебе подмогнула... Был князь? Да откуда ж я знаю... Может, и был. Караси готовы вот. Второй-то где, тож шустрый?
— Я тут, — Толька возник на пороге, сел рядом. — Ну что?
— Я его убью, — процедил Мартин углом губ.
— Я и сам скоро помру, — заметил дед, — чего пули тратить... Вот днями тоже приходил. Как его... тьфу ты, господи... полицейский. Говорит — аусвайс выправляй, дед, а то капут сделаем, старый леший. Ну, погрозил и пошёл. И дорогой-то делся куда-то, посечас ищут. А куда тут деться — небось, к лешему и забрёл...
Так вот тот князь шибко смелый был и умный. А може, считал себя так. Числил. Да... Вы карасей ешьте, ешьте... И вызнал князь про дырки такие, скрозь которые можно в иные миры добраться. Уж чего он там себе думал — я не знаю. Но только он тех дырок наотворял — ужасть! И полезло через них всякое...
Князь-то, — дед укоризненно-осуждающе покачал головой, — думал сглупа, что они — эти, значить — ему служить будут. По первости и служили. А потом, как взялись сами собой руководствовать! Князь-то первым и сгинул. Уж как там дальше было — а хороши караси!
Толька тихо застонал.
— Болит чаво тоже? — участливо спросил дед. — Глядю — оба вы больные... Эх, нет моей бабки... Ну, а как сгинул — тут эти-то и вовсе распоясались, сёлами людей уволакивали. Но всё ж нашлась на них управа. Загнали их вобрат. И запечатали, вроде как. А только они-то помнят, — дед погрозил пальцем, — помнят, что тут ход был. И только и ждут, чтоб, значитца, кто им дорогу открыл... Воды-то натаскали?
9.
Отцовский «мессер» был похож с хвоста на шумовку. Дырок оказалось не меньше тридцати, сквозь хвост красиво светили последние лучи закатного солнца. Механик отца — Мартин никак не мог запомнить его имя — посвистывая, рисовал на фюзеляже ровненький красивый крест — вдобавок к тем ста с лишним, которые его уже украшали.
Отец сидел на краю аэродрома, широко расставив ноги. В левой руке он сжимал фуражку. Голова была запрокинута, глаза закрыты. Волосы шевелил ветер.
— Пап! — с коротким криком Мартин врезался в него.
— Тише, — полковник Киршхофф усадил сына рядом, прижал к себе, не спрашивая, как тот пробрался на полосу.
— Поздравляю, — сказал кто-то, Мартин смутно помнил этого офицера из штаба аэродрома. — Пе-2 9 —
— Какие уж тут шутки, — полковник открыл глаза. — Где Юлли? Что с моим ведомым?
— Солдаты видели, как он упал в районе... — офицер назвал какое-то слово. — Я соболезную.
9
Пикирующий бомбардировщик Петлякова — мощная и хорошо вооружённая машина. Именно её можно увидеть в интересном старом фильме «Хроника пикирующего бомбардировщика».
— Чёртов дурак, — прошептал полковник Киршхофф, отстраняя сына. — Чёртов глупый мальчишка... Я же кричал ему... я кричал ему... проклятый кретин, чему их только учили... Что он упал, я видел сам! — неожиданно крикнул он. — Что с ним?!
— Полагаю, он мёртв, — слегка удивлённо ответил офицер.
— Да. Конечно, — полковник оперся на сына. — Помоги мне встать... — и вдруг пошатнулся.
— Папа!!! — закричал Мартин, стараясь удержать отца. — Помогите! Папа!..
...Мартин пересел на кровать отца только после того, как вышел последний из офицеров. Полковник Киршхофф улыбнулся.
— Ничего страшного, — сказал он и взъерошил волосы сына. — Мякоть, я и почувствовал-то только когда вылез из машины... Скоро опять буду на ногах... Ну, ты что? — Мартин прижался щекой к плечу отца.
— Ты сбил их? — спросил мальчик тихонько. — Как? — он заглянул отцу в глаза.
Полковник Киршхофф покривился:
— Грязно, как в кабацкой драке, когда бьют друг друга кружками и стульями... Юлле вместо того, чтобы поднырнуть, зашёл сверху, точно там, где у них сидит стрелок-радист. Как будто спятил... или решил, что на скорости тот промахнётся.
А тот влепил очередь точно в двигатель. Я видел этого парня за бронестеклом — молодой совсем. Юлле упал. Я зашёл снизу, распорол им брюхо, думал, что сдетонируют бомбы. Чёрта с два... В это время второй «пе» врезал мне по хвосту.
Этот юный глупец Юлле уже не мог меня прикрыть, очень торопился открыть счёт... Я отвалил в сторону, крутнулся, пошёл обратно, снова получил, но успел раскроить им кабину. «Пе» всё равно держался на курсе, а со второго мне добавили снова.
На третьем заходе я всё-таки свалил его, второй перехватили соседи, как раз подоспели... Да я всё равно был пустой, оставались какие-то два десятка патрон к пулемётам, пушки молчали...
Я уже примеривался бить по хвосту винтом, тогда бы точно не сел — мой малыш и так почти не держался на курсе, его с такой силой мотало, что я был уверен: расшибусь. Но вот сел... Я не мог не сесть, ты же меня ждал...
— Генрих, — в дверь заглянул один из лётчиков. — Генрих, извини... Его нашли.
— Что? — отец почти сел, Мартин удержал его.
— Выбросило из кабины и головой в дерево, — лётчик помолчал. — Череп вдребезги... Так там вещи, но это понятно... Ещё фотографии. Девчонка... Помнишь, он всё плёл разное про то, сколько у него было баб? — лётчик не обращал внимания на Мартина.