Пробелы в памяти
Шрифт:
— Ты же не гриффиндорец, верно? — спросил Сириус.
— А ты общаешься только с гриффиндорцами? — с каким-то вызовом спросил Лайон.
— Нет, мне просто интересно, — отозвался Сириус. — Я и со слизеринцами некоторым общался. — Резко замерев, прибавил он.
А ведь точно общался. Даже дружил, кажется. Или это он лишь пытается заполнить пустоту своими выдумками?
— Я учусь на Когтевране, — вывел его из мыслей голос Лайона.
— Римус мог бы учиться там же. Только по какой-то причине он попал на Гриффиндор, — двинувшись дальше, заметил Сириус. — Надеюсь,
— Если не скажешь об этом Гермионе, то умею, — перебил его Лайон. — А то она с ума сойдет, узнав, что я нарушил запрет о колдовстве несовершеннолетних.
— Ты говоришь это человеку, который пережил шторм по имени Лили, — улыбнулся Сириус. — Поверь, я знаю, что стоит говорить пай девочкам, а что нет.
— Поверю на слово, — хмыкнул парень. — А ты интереснее Люпина. Тот такой же занудный, как Гермиона.
— Знал бы ты этого зануду в школьные годы, — расхохотался Сириус. — Вот твоя комната.
Сириус, прикрыв глаза, наблюдает за своей двоюродной племянницей, которая недовольно сопит, сверля взглядом спину Римуса, стоявшего у плиты. Сириус старается подавить улыбку, в которой так стараются растянуться губы. Римус ведь даже не подозревает, что эта ходячая катастрофа умеет неплохо готовить. А Сириус знает, он видел, даже ел и остался жив. А еще Римус не знает, что она старалась только ради него. Не зря же она вчера весь день выспрашивала у него, что любит есть Люпин.
— Надо во всем видеть плюсы, — тихо говорит Сириус.
Тонкс поворачивает в его сторону голову и вопросительно поднимает бровь.
— Тебе не надо будет беспокоиться, не оголодал ли он, потому что он сам неплохо готовит. И сам поест, и тебя накормит, — улыбается Сириус. — Глядишь, еще и завтрак в постель будет носить. Лунатик ведь такой романтик в глубине души, — не удержавшись, прибавляет он.
Римус краснеет, но продолжает делать вид, что ничего не слышит. Тонкс смущенно и весело улыбается, а ее волосы принимаю нежно-розовый оттенок. А Сириус продолжает улыбаться.
Он ведь не слепой. Ему ведь нечем заняться, вот он и видит то, чего не замечают они. Малышка Тонкс все равно кажется ему ребенком. Хрупким и ранимым. И Римусу, верно, тоже так кажется, а потому он и боится собственных чувств. А еще он опять заговорит о том, что он оборотень, что ему на роду написано жить в одиночестве. И Сириус уже заранее продумывает, что стоит сказать на эти отговорки, а заодно он продумывает разговор с племянницей. Просто так, вдруг понадобится.
На кухне появляются Лайон и Гермиона. Парень уже без куртки, в одной футболке, которая позволяет оценить его хорошую спортивную форму. Сириус помнит, что сам тоже имел неплохую физическую подготовку, которая приводила в восторг всех девчонок.
— Не стойте у порога, проходите. Присаживайтесь на любое место, — радушно приглашает гостей Сириус.
Оба подростка подходят ближе к столу. Гермионе явно не очень уютно, особенно рядом с незнакомой женщиной. А Лайон ведет себя так, словно знаком со всеми не один месяц и живет здесь недели две. Пока они рассаживаются, Тонкс внимательно рассматривает
— Ну, как, хорош? — с добродушной улыбкой спрашивает Лайон, переводя взгляд на Тонкс.
— Мне нравятся твои волосы, — улыбается в ответ Тонкс. — Это краска, или…
— Это натуральный цвет, — перебивает Лайон. — Раньше они были полностью белыми, а в прошлом году почему-то начали темнеть.
— Может, у тебя в родне есть метаморфы, — предполагает Тонкс.
— Все может быть, — быстро взглянув на Сириуса, отвечает Лайон.
— Гермиона, ты будешь курицу, или… — Начинает спрашивать Римус, встав в пол-оборота.
— Она не ест мясо на этой неделе, — перебивает Лайон.
— Я могу съесть ее порцию! — одновременно с парнем говорит Сириус.
Оба переглядываются, и Сириус невольно вздрагивает, вновь встречаясь с его синими глазами. Тихий смех Тонкс и улыбка Римуса немного встряхивают его.
— Дядя, там на всех Уизли хватит, — тихо говорит Тонкс.
— У него просто привычка есть чужое, — усмехается Римус, вновь повернувшись к плите.
— Как это знакомо, — фыркает Гермиона, поглядывая на юношу.
— О чем ты, солнышко? — наклонив голову, с недоумением спрашивает Лайон. — Я же не всегда таскаю еду из твоей тарелки…
— Видимо, иногда еда в тарелке у Гарри вкуснее, — бормочет Гермиона. — И почему ты не можешь есть за своим столом?
— Я ел! Почти весь тот год ел, — бубнит Лайон.
— Если бы за ваш стол не сели студенты Шармбатона, ты бы опять подсел к нам, — как-то недовольно говорит Гермиона.
— А я думал, тебе только рыжие нравятся, — улыбается Лайон. — Так меня ты тоже ревнуешь?
— Слишком много чести!
Сириус усмехается и перестает вникать в их диалог. Ему это уже не интересно, но очень знакомо. Только обычно он был не наблюдающим лицом, а действующим. Этот когтевранец действительно очень похож на него. Особенно манерой общения с девушками. Вот только Сириус может с уверенностью сказать, что сам он так общался не только с теми, с кем встречался. С Лили, с Андромедой, с Марлин и Дорказ… и еще с кем-то, кем-то важным… И снова он не может вспомнить с кем, сплошная пустота, темнота там, где должны быть воспоминания. Сегодня среда, сегодня есть шанс во всем разобраться.
***
Сириус лениво листал книгу, которую заметил на столе в гостиной. Должно быть ее оставил Римус, иначе не объяснить, кому могли понадобиться Древние Руны. Гермиона вряд ли бы успела здесь побывать.
Некоторые руны всплывали в памяти, и он отрывками переводил слова, фразы, иногда предложения. Но ему было лень напрягать мозг и вспоминать то, что он изучал слишком давно. В какой-то другой жизни.
В этот раз в комнате было много света, сегодня он боялся мрака. Сегодня ему слишком плохо, потому что отовсюду веет холодом. И он боится, что вот-вот появятся дементоры. Он понимает, насколько иррационален этот страх. Но ничего не может с этим поделать. Сириус уже давно смирился с тем фактом, что окончательно сошел с ума. Но его это совсем не удивляет. Безумцем он был всегда, все же он Блэк.