Пробирная палата
Шрифт:
Болло стиснул рукоять молотка и нанес по нагруднику пять мощных ударов, по два с каждой стороны и один посередине, по соединительному шву. В ушах Бардаса все слилось в ужасный грохот.
– Да, слышу, – сказал он, моргая. – Вы правы, звук совсем другой.
Старик рассмеялся:
– Я вас обманул. Это тоже мусор. Впрочем, теперь все уже не важно. Я проверил и забраковал целую партию, тем не менее ее отправят в продажу. Только на каждом изделии будет клеймо НП. Не прошло проверку. Чудесно, не так ли?
Бардас откашлялся.
– Я вас задерживаю. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания и продолжайте.
Анакс снова рассмеялся:
– Не беспокойтесь. Мне понадобилось
На наковальню положили пару похожих на раковины моллюсков латных рукавиц, тускло-серых, с пятнами ржавчины.
Болло сокрушил их семью ударами, выбив заклепки и расплющив пластины. Все то время, пока он орудовал молотком, в комнате стоял невозможный грохот.
– Хорошо, – сказал Анакс, делая пометку на деревянном столбике. – Отложи их. Возьми наплечник.
Бардас не знал, что такое наплечник, но, увидев, сразу понял, что эта часть доспехов предназначена для защиты плеча и сделана таким образом, чтобы не сковывать свободное движение руки.
Как ни старался Болло, изделие выдержало все испытания. Но Анакс все равно остался недоволен.
– Брак, – проворчал он. – Глухой звук. Что-то с металлом: кусочки меди, кокса, песка, в общем, всякая грязь. А все из-за того, что приходится пользоваться тем, что дают. – Старик замолчал. – Знаю! – Его глаза вдруг вспыхнули. – Болло, принеси Железного Человека. Покажем нашему гостю кое-что поинтереснее.
Болло выпустил из пальцев молоток, с глухим стуком упавший на пол, и скрылся за еще одной грудой покореженных доспехов. Когда он появился из-за нее, то тащил за собой тележку, на которой стояла сделанная из железа фигура человека. Она вся покрылась красным налетом ржавчины.
– Если следовать инструкциям, – сказал Анакс, – то мы должны пользоваться Железным Человеком постоянно. Но ему уже сто двадцать лет, и бедняга стал немного хрупковат. Представляете, столько лет его колотили почем зря. Как дела, приятель? – Он похлопал манекен по бедру. – Видите? Нет левой руки. Просто-напросто отвалилась. Ее уже не приваришь. Если по металлу долго бить, он твердеет, а когда твердеет, то становится хрупким, а когда становится хрупким… все, конец. Хорошо, Болло, давай воспользуемся топором номер четыре, покажем нашему уважаемому гостю, как это делается.
Болло хмыкнул, вытер лоб тыльной стороной ладони – Бардас заметил, что у него на руке совсем не осталось волос – и, наклонившись, стал рыться в длинном металлическом ящике. Тем временем Анакс осторожно прикреплял к железной фигуре различные доспехи, аккуратно застегивая пряжки и подтягивая крепления.
– Все должно быть, как надо, – объяснил он, – чтобы нигде никакого зазора, иначе такая проверка лишается всякого смысла.
Через какое-то время Железный Человек был полностью облачен в стальные доспехи. Бардас, как ни приглядывался, не смог обнаружить ни единой щели или зазора. Сталь скрыла ржавчину, и посторонний, войди он в этот момент в комнату, мог бы принять стоящего на тележке манекена за живого человека в полном защитном облачении.
– Порядок, – удовлетворенно пробормотал Анакс, отряхивая с ладоней рыжеватую пыль. – Отойдите подальше, – сказал он Бардасу. – Иногда кусочки разлетаются по всей комнате. Конечно, все зависит от того, кто бьет и кого бьют. А теперь, Болло, начинай. Только медленно, ты не на соревнованиях. Помни, это работа, а не забава.
Интересно,
Болло поднял громадный топор, занес его над головой и ударил, согнув при этом колени и вложив в удар не только силу рук, но и весь свой вес. Бардас ожидал услышать оглушающий лязг, но звук получился совсем другой, более высокий, но короткий, как будто он весь, вместе с силой удара, прошел через тонкую сталь наколенника в массивную железную опору. То, что услышал Бардас, скорее напоминало пульсирующую ноту некоего музыкального инструмента. Топор отскочил – на месте удара осталась глубокая зарубка, но сталь выдержала.
– Плохо. – Анакс повернулся к Бардасу. – Попробуйте запомнить этот звук. Еще раз, Болло.
Следующий удар пришелся на левый локоть, и звук действительно вышел иным, а вот повреждение оказалось куда более очевидным – сталь вогнулась и треснула. Но Анакс выглядел довольным.
– Хорошо. Как раз то, что надо. Подумайте сами. Вы бьете со всей силой, куда эта сила должна пойти, в сталь или в вас? То-то. Хорошая броня принимает удар на себя, плохая передает его силу. Все просто.
– Хорошая броня принимает удар, – повторил Бардас. – Плохая передает. Так вот чем вы здесь занимаетесь, да?
Анакс усмехнулся:
– Знаю, вам кажется, что это весьма забавный способ зарабатывать на жизнь. Но вы же умный человек, это ясно, вы многое повидали, были на войне… да, конечно, я и забыл, что вы герой. Посмотрите. – Он показал на один деформированный кусок стали, потом на другой, пострадавший ничуть не меньше. – Вы, конечно, думаете, что они одинаковые, что они оба бракованные. Ошибаетесь. Здесь ведь, понимаете ли, целая философия. – Старик вытер нос тыльной стороной ладони. – Понимаете, полной гарантии не дает никакая броня. В мире нет таких доспехов, которые выдержали бы удар Болло и большого боевого топора. Дело не в том, уступает броня или не уступает, а в том, как она уступает. И вот эту простую истину они никак не могут понять. – В его бледных глазах блеснула злость. – Почему? Да потому что, пока вы не станете на мое место, пока не поработаете здесь с десяток лет, пока не посвятите этому всю жизнь, день за днем занимаясь одним и тем же, сокрушая то, что создавали самые разные мастера, вы не поймете, что есть два способа взломать этот лом. Плохой и хороший. – Он перевел дыхание. – Ваши генералы и чиновники говорят одно: нам нужен материал, который все выдержит. Точка. Я отвечаю им: хорошо, я знаю, как сделать такую броню, я знаю, что для этого требуется, все условия. Но вы же сами завопите, что это слишком дорого, что никто и никогда не сможет никогда носить такие доспехи. А ведь вам нужна надежная и практичная броня, так что давайте договариваться со мной, Болло и топором номер четыре. И каждый раз топор превратит ее в лом.
Бардас кивнул с видом человека, понявшего если не все, то хотя бы главное.
– И вы говорите, что определить все можно по звуку, да? Старик только махнул рукой:
– Это лишь один из способов. У каждого теста свой критерий. Поверьте, мы не только проверяем ее прочность топорами и молотками. Нет-нет. Мы стреляем по ней из луков, арбалетов, мы пропускаем ее между зубчатыми валами. Есть испытания на прочность, на эластичность, на твердость, на устойчивость к холоду. Вы даже представить себе не можете, какими способами мы проверим вещь, если уж это понадобится. Но я хочу, чтобы вы поняли одно – рано или поздно она все равно уступит, а если не уступит, то, значит, и сам тест никуда не годится. Мы здесь работаем на пределе, господин герой, иначе во всем этом нет ни малейшего смысла.