Пробка
Шрифт:
— Вас слушают, — официально сказал он. Для Петрова.
— …Мне интересно узнать, как ты себя чувствуешь? Ведь Петров тебе сказал, что твоя жена была беременна. А хочешь узнать, кто отец ребенка?
— Я! Я отец! — рявкнул он.
— Ты стерильный. И Нина это доказала… Вот так. Вернула-таки должок!
Греков со злостью ткнул пальцем в кнопку. Отбой. Пошла прочь!
— Одинцова? — с безразличным видом спросил Володя Петров.
— Я не понимаю: она-то откуда это узнала? А?
— А кому,
— Каким еще кабакам? — пробормотал Греков. — Да ей кусок в горло не лез! Ее тошнило!
— А до того, как она забеременела? Не на дом же он к ней пришел, — усмехнулся Петров. — Тебе интересно узнать, кто отец ее ребенка?
— Я! Я отец! — крикнул Юрий.
Петров хотел что-то сказать, но в это время из магнитолы раздался голос… Алины Одинцовой! Греков сразу понял: издевается! И способ нашла! Он слушал треп владелицы красного «ягуара» с диджеем и чувствовал, что больше не в состоянии себя контролировать. Голова гудела. Три часа в пробке. Солнце неумолимо. Запах гари. В салоне духота. И выпить нечего. Состояние приближалось к критическому.
— …А вы любите читать Агату Кристи?
— Обожаю!
Греков невольно дернулся. Томик Агаты Кристи он нашел в спальне госпожи Одинцовой. Название романа запомнил и на следующий день зашел в книжный магазин. Прочитав книгу, он все понял.
— …«Прорвемся, опера!» — зазвучала знакомая мелодия.
Греков взвился:
— Выключи! Немедленно выключи!
— Что такое? — удивился Петров. — Хорошая песня.
— Ненавижу, — скрипнул зубами Греков.
И Володя потянулся к магнитоле, откуда вскоре зазвучала классическая музыка.
— Так устраивает?
— Мне все равно.
Юрий откинулся на спинку сиденья и стал вытирать пот, струившийся по щекам.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросил Петров, кинув на него внимательный взгляд.
— Издеваешься? Сначала мне говорят, что моя жена была богата. Потом — что ее убили из-за бриллиантов, спрятанных в нашем доме. А в довершение ко всему выясняется, что она была беременна. Как я себя должен чувствовать?
— Понимаю и… сочувствую.
— Разве? Скажи честно: какие у тебя были планы?
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Петров.
— Когда ты собирался мне все это сказать? И где?
— О том, что Нина была беременна, я узнал только что, — медленно сказал Володя.
— Но сказал, что это для тебя не сюрприз.
— Я видел, в каком она состоянии. Ты думаешь, я не знаю, как выглядят беременные женщины и как они себя чувствуют?
«Петров не так все понял. — И Юрий Греков похолодел. — Тошнота, приступы рвоты, распухший язык… Значит, Володька решил, что это из-за беременности. Только бы он не догадался об истинной причине!»
— А вот почему ты не обратил
— Ничего.
Пауза. Греков напряженно раздумывал. Потом спросил:
— А почему вы все думаете, что это не мой ребенок?
— Сколько лет вы с ней прожили?
— Ну, восемь.
— И — ничего.
— Всякое бывает.
— Согласен. А сколько лет ты прожил с первой женой?
— Ну, пять.
— Вот видишь, пять и восемь. Получается…
— Да ничего не получается! Я не виноват, что обе бабы, на которых я женился, оказались бесплодными! — взвился Греков.
— Ты давно не встречался с бывшей женой? — тихо спросил Петров.
— Нет нужды.
— А я вот к ней заехал.
— Какого черта…
— Она давно уже замужем, Юра.
— Мне-то что?
— У нее двое детей. Пауза.
— Ну? Что ты молчишь?
— Может, она лечилась? И вылечилась.
— Нина точно лечилась. Ты сам сказал, что она без конца ходила по врачам. А когда у нее появились деньги — Греков скрипнул зубами.
— …когда у нее появились деньги, Нина стала обследоваться в дорогих частных клиниках, у лучших специалистов. И ей подтвердили, что с ней все в полном порядке, что она может иметь детей. Но время шло, и ничего не менялось.
— И тогда она решила мне изменить, — со злостью сказал Греков. — Чтобы проверить.
— А что она, по-твоему, должна была делать? Если ты и слышать не хотел о том, чтобы пойти к врачу?
— Да с какой стати? — возмутился он.
— Или ты знал?
— Со мной все в порядке, — отрезал Юрий Греков.
— Ты боишься врачей? И давно это у тебя?
— Ты что, психоаналитик? У Одинцовой научился? Я ежегодно прохожу медкомиссию! У меня отличное здоровье!
— Да кто бы спорил, — пожал плечами Петров.
И вновь пауза. Диалог теперь шел в другом темпе. Если раньше неспешная река журчащих слов разливалась широко, полно, то теперь она сузилась до размеров притока, который грозил перейти в ручеек и со временем иссякнуть вовсе. То и дело на пути его попадались огромные валуны, он бурлил и пенился, и с трудом приходилось преодолевать препятствие.
Сейчас они с Петровым словно уперлись в лежащее на пути бревно. Юрий Греков задумался. Потом посмотрел на Петрова и сказал:
— Постой-ка… Дай мне еще раз фотографии.
Петров пожал плечами: мол, как хочешь, и достал фотографии. Протянул Юрию Грекову. Тот вырвал их из рук и стал торопливо просматривать снимки. Нина в компании пиджаков и вечерних платьев. Не то. Нина с бокалом шампанского. Сдержанно улыбается. Не то. Нина на выставке картин. Не то. Нина под руку с высоким мужчиной: короткая стрижка, благородная седина, очки в круглой металлической оправе…
— Он?
— Что ты спросил? Глянь-ка! Кажется, просвет!
Петров отпустил педаль тормоза, выжал сцепление, дал газ. «Жигули» медленно тронулись, но ненадолго. Минута, и все опять встали.