Проблема для неудачника
Шрифт:
“- Любишь?
– Люблю!”
–—
(**) - Нервы - Слишком влюблен
Глава 14
– Этому мудаку хоть что от нее надо?
– спросила я, пытаясь держать себя в руках, терпеливо ожидая, пока закипит чайник.
Иллюзий на счет того, что Аксенова и Олесю связывают искренние чувства я не строила. Не знаю, что происходило в голове у девушки, но в том, что для Паши это был просто холодный расчёт, я не сомневалась.
Просто Леся была очередной задачей в списке его продвижения вверх по карьерной лестнице. Примерно как я…
– Напомни, как называется
– спросила я Виталика.
– В твоем случае - это отчаяние. Ну, когда даже желание язвить пропадает.
– Спасибо, утешил.
– То, что он трется возле нее по настоятельной просьбе твоего отца, понятно и без лишних обсуждений.
Я кивнула.
– Вот только пользы от этого, как от козла молока.
Теперь настала очередь Ковалевского кивать.
– С какой стороны не глянь, наши дела оставляют желать лучшего.
– констатировала я, заливая кипяток в кружку.
– Ты сегодня за оптимиста?
– У тебя учусь.
Мы посидели еще немного, в очередной раз убедившись в своей бесполезности, после чего благополучно расползлись по комнатам, надеясь, что поговорка всё таки не врет, и утро действительно будет мудренее.
Врет. Нагло и беспощадно.
Всю ночь мне снились какие-то непонятные сны, в которых неизменно присутствовал темноволосый мужчина с сине-зелеными глазами. С утра я напоминала себе разбитое корыто с мешками под глазами и копной не расчёсанных волос.
Не знаю, какой черт дернул меня в том направлении, но подскочив с кровати я быстро подбежала к шкафу и достала объемный конверт. Так же стремительно вернувшись на свое место, я вытряхнула его содержимое на кровать и принялась искать нужную мне фотографию.
Здесь была собрана история моего взросления в картинках. С самого раннего детства и до того момента, как я перестала распечатывать снимки. Меня интересовала как раз самая последняя карточка.
Спустя пару минут, нужная фотография оказалась у меня в руках, и я внимательно на нее посмотрела. На ней я была счастлива, радостно улыбалась и держала за руку Пашу Аксёнова. Мою первую настоящую любовь.
Я усмехнулась и пригляделась к себе образца двухлетней давности. Фотография была сделана на юбилее отца, на который мы приехали вместе с моим тогдашним парнем, который в тот же вечер им быть и перестал.
Мы впервые встретились, когда я однажды приехала в офис к отцу, где и заметила до этого незнакомого мне молодого человека. Шло время, мы стали пересекаться всё чаще и чаще, а потом Паша впервые пригласил меня на свидание.
Ну а дальше, всё закрутилось как в настоящей сказке, хотя сейчас здравый смысл уже отчетливо говорил мне, что это действительно была просто сказка, в которой каждый играл свою роль по четко прописанному сценарию. Меня даже не смущало то, что отец не лез в наши отношения, от этого я окончательно потеряла бдительность, прибывая на седьмом небе от счастья.
Для меня существовал только Аксенов, а так же надежда на наше светлое счастливое будущее. И я поверила ему, совершив одну из глобальнейших
Наивная дура!
Я рассказала ему о том, что знаю о махинациях отца, о том, что собираюсь сбежать. А он… А он сдал меня отцу в тот же вечер, сказав прямо, что всё это было всего лишь заданием, которое он выполнял по просьбе моего дорогого папули.
Я поежилась, вспомнив как отчаяние, словно цунами, тогда накрыло меня с головой. Нет, сейчас эта история вызывала только злость. Все чувства уже давно перегорели, не вызывая такую острую боль. Но тогда… тогда это было практически невыносимо, как будто у тебя вырвали сердце и растоптали его, смешивая с грязью.
Я еще раз взглянула на лицо улыбающегося Паши и, поддавшись внезапно нахлынувшей ярости, разорвала фотографию. Я не могла позволить ему поступить так же с Лесей. Подобное предательство ее просто уничтожит.
И в этот момент я четко осознала, что должна увидеться с Аксеновым. У меня не было в голове никакого плана, но я пребывала в полнейшей уверенности от того, встреча с ним мне просто необходима.
Я не стала посвящать в свои мысли Виталика, потому что понимала, узнай он хотя бы о пролетевшей ненароком идее в моей голове приблизиться к одной из фирм отца, он бы надежно запер меня в каком-нибудь чулане до лучших времен или прояснения моего рассудка.
Поэтому, когда в воскресенье вечером Ковалевский поинтересовался:
– Что будешь делать завтра?
Я, неопределенно пожав плечами, ответила:
– Бездельно скитаться по квартире, смотреть телевизор, короче, вспоминать всё то, чем я занималась с прошлой осени, раз уж выяснилось, что работа - это не мое.
Виталик удовлетворенно кивнул, а я чуть заметно выдохнула с облегчением. Кажется, поверил. Признаюсь честно, обманывать друга, а особенно в вопросе, связанным с ним напрямую, было невероятно паршиво, но даже это не убавило во мне уверенности.
Помирать, так с музыкой.
В понедельник с утра Ковалевский уехал на работу, и для меня это было идеальной возможностью незаметно выбраться из дома. Хвала тульскому прянику, что он не додумался закрыть меня в квартире. При этой мысли хотелось коварно потереть ручками, но это уже граничило с истеричными припадками смеха.
Да, я волновалась. Волновалась безумно. В лучшем случае, я могла отделаться не слишком приятным разговором с отцом, о худшем же варианте, когда я навлекла бы проблем не только на свою голову, но и на двух ни в чем не повинных людей, я даже не хотела думать.
Я быстро, но в то же время тщательно и аккуратно нанесла макияж, надела бежевый брючный костюм с жилетом. Лодочки на высоком каблуке, дополнившие образ, сразу предали мне уверенности в себе.
Такси быстро довезло меня до бизнес-центра, в котором располагалась фирма, коммерческим директором которой числился Аксенов. Я вышла из машины и с нежеланием вспомнила, как уже приезжала сюда с Лешей, глупо ревнуя его к секретарше Марине.
Я чертыхнулась себе под нос, выгоняя из головы ненужные мысли. Сейчас точно было не время вспоминать о Лаврентьеве.