Проблема полковника Багирова
Шрифт:
Багиров спускается, медленно обводит пространство лучом света. Никак не реагирует, что я без никаба, даже на мгновение свет фонаря не задерживает на моем лице.
— Где остальные? — даже Юрка в себя пришел и застонал от его угрожающего рыка. Я головой к стене приложилась, когда вздрогнула.
— Мы думали, что ты нас бросил… — смущаясь, признается Владимир.
— Вы думали?! Чем? Вам голова дана, чтобы в нее есть, думать там нечем! — Багиров не кричит, но лучше бы он орал. Своим холодным презрительным голосом
Интересно, только у меня возникает желание слиться со стеной?
— Неоправданное геройство ни к чему хорошему не приводит! Свети, — кидает телефон Владимиру, сам подходит к Юрке, закидывает брата на плечо. — Надень никаб, — бросает мне, прежде чем подняться с братом на поверхность.
Зажигаю свечу, нахожу никаб. Владимир хромает за Севером. Раздается хлопок багажника, наверное, туда засунули брата. Быстро собираю весь скарб, убираю за собой даже мусор. Багиров спускается, отбирает у меня рюкзак, который я пыталась закинуть себе на плечо.
— Пока не доберемся до места назначения, никаб не снимай, потом я не хочу его на тебе видеть, — совсем неожиданно звучит. Я как рыба: рот открываю, а ни звука произнести не могу. — Сходи в туалет, я не знаю, сколько часов мы будем в дороге, возможности уединиться может не быть.
— Я не хочу, — смущаясь и краснея. На самом деле давно хочу и терплю, не мог ведь Багиров этого понять?
— Свечу затушить не забудь, мы тебя в машине подождем, — пропускает мимо ушей мой смущенный лепет.
Быстро справив нужду, тушу свечу и в полной темноте выбираюсь наружу. Небо ясное, звездное. Луна светит.
— Назад садись, — командует Багиров, открывая дверь.
— Тарик! — радостный крик срывается с губ, когда я вижу на переднем пассажирском сиденье друга.
— Не кричи, пчелка, — стонет он. Пчелкой Тарик меня прозвал из-за моей работоспособности. Первое время я работала на износ, мне хотелось всем помочь и всех спасти…
— Что с тобой? — намного тише интересуюсь я. Тарик ведь не просто так не вышел из машины.
— Дали прикладом по голове, у него сотрясение, — садясь за руль, сухо поясняет Багиров. — Он недавно пришел в себя. Молитесь, чтобы опять не потерял сознание, без него сложно будет отсюда выбраться.
— Нужно Олега и Витала найти, — вмешивается Владимир.
— Ездить, сигналить и звать их на русском? — обдает злой холодной иронией. Ничего больше не добавляет, заводит мотор и трогается…
Глава 16
Аврора
Ночь — удивительное время суток, она скрадывает страшные картины разрушений, любые отголоски войны. За стеклом автомобиля непроглядная темнота, хотя светит луна, и горят звезды. Кажется, что вокруг бескрайние пески с редкой растительностью,
В салоне повисла напряженная тишина. Никто не спешил первым нарушить ее. Каждый думал о своем. Я о Юрке переживала. Сколько мы уже едем? Двадцать минут? Тридцать? Сорок? А он еще ни одного звука не издал. Может, я его просто не слышу? Машина не новая, вся шумит и трясется, как трактор.
Багиров напряжен. Все это время он ехал на «дальних», наматывал круги приблизительно в той зоне, куда могли успеть дойти Олег и Виталий. Останавливался, выходил и осматривал разрушенные дома. Безрезультатно. Мы все понимали, что поиски вряд ли к чему-то приведут. Кричать и звать их по-русски было опасно. Из какой щели могут выползти моджахеды, сложно предсказать. Здесь всегда нужно быть осторожным, даже в той части, где нет боевиков. Кто может оказаться родственником или осведомителем, никогда не узнаешь.
Наблюдая за тревогой мужчин, я сожалела, что поддалась панике и отпустила их. Могла ведь задержать, отговорить от опрометчивого шага. Багировы не изменяют своим принципам и убеждениям. Настоящие офицеры до мозга костей.
— Нужно отсюда выбираться, — едва слышно произносит Тарик на английском. — Если не успеем проскочить до темноты, нужно будет искать место, где сможем спрятаться. Ближе к большим населенным пунктам это будет сделать сложнее. В округе кругом их посты, в городах и селах каждая вторая собака — люди боевиков. Да и машину сразу опознают, будут задавать вопросы.
— Здесь еще посмотрю, — притормаживает Север у относительно большого разрушенного здания. Владимир напряжен. Он готов идти искать друзей, но понимает, что его ранение будет нас задерживать. Действие обезболивающего уже давно прошло, теперь приходится терпеть боль.
— Тарик, ты как? — высовываюсь вперед между сиденьями, чтобы взглянуть на друга, как только Мирон покидает салон, громко хлопнув дверью.
— Нормально, голова только болит, — силится улыбнуться, но выходит гримаса боли.
— Кто ударил тебя по голове? Откуда у вас машина? Где вы вообще были? — спрашиваю друга. Мне хочется знать, что с ними произошло за то время, пока их не было. Ведь произошло что-то, раз мой друг находится в полуобморочном состоянии.
— Пчелка, не жужжи так громко. Столько вопросов, столько вопросов…
— Тарик, я хочу знать, что произошло, — не собираюсь сдаваться. Я за эти часы чуть с ума не сошла, такого себе напредставляла, что наверняка обзавелась седыми прядями.
— Что произошло? — хмыкает друг. — Ну, что произошло, — тянет он задумчиво. — Этот твой русский — настоящий псих, вот что произошло, — бурчит друг. После его слов закрадываются нехорошие подозрения.