Проблема всей жизни
Шрифт:
А теперь представьте, что я думал и насколько проклинал внезапно повзрослевшее тельце китаянки, вытаскивая его из ниши между грузовым контейнером и стенкой трюма. Хорошо еще, что фиксаторы на релингах отработали честно и не разжали челюстей, удержав груз на месте. А то бы…
Что "а то бы" я запретил себе даже гадать.
Конечно, Проблеме досталось. Белоснежные волосы с одной стороны испачканы грязью, с другой — ярко-красной кровью. Что яркая — это хорошо, значит, капиллярная, не внутричерепная. Ну точно — здоровенный ушиб с рассечением. Неглубоко, хотя площадь
Хуже было с ногами, точнее, с ногой. Сначала я даже не понял, что случилось, но спустя пару секунд похолодел — левое колено девчонки было выгнуто в обратную сторону. Несильно, но вполне достаточно чтобы при взгляде с трудом сдержать судорожный глоток.
Я выволок девчонку на проход, и по возможности ровнее уложил на холодный металл пола. Пока она без сознания, еще можно двигать, потом будет сложнее. Диагност присосался к груди Тьянь, и спустя полминуты разродился вполне очевидным выводом: шок, потеря сознания, гипогликемия. А у меня на корабле, вот незадача, не то чтобы медблока, даже капельницы нет человеческой!
Поковырявшись в однажды вскрытом спаскомплекте, я достал кислородную маску и ампулу с глюкозой. Сверившись с рекомендациями аптечки, настроил кислородный уровень и нацепил маску на мордашку Тьянь. Ампула хлопнула активатором, и потихоньку перекачивала содержимое в вену, пока я возился с коленом, аккуратно фиксируя поврежденный сустав. Перелом, конечно, есть, но похоже, что очень аккуратный. Рассечений кожи нет, но это не показатель. Остается надеяться на лучшее.
Зуммер радиовызова оторвал меня от китаянки, я вернулся в кабину.
— Экран на связи.
— Что у вас там такое? — изумился диспетчер. — Зонд зафиксировал стрельбу, но я не пойму, кто стрелял. С орбиты вижу только вас, да и то плохо.
— Все нормально, самурай, — выдохнул я. — Все нормально. Можете не спешить, флибустьеры получили неожиданное сопротивление, потеряли часть эскадры и отошли к Тортуге под защиту береговых батарей.
На той стороне канала повисло молчание. Но надо отдать должное японскому диспетчеру, соображал недолго.
— Экран, я напоминаю, вход в территориальные воды Японии с вооружением запрещен, и…
— Да нет у меня никакого оружия, — улыбнулся я. — Кроме собственной крупнокалиберной головы на плечах. Все нормально, Япония, все нормально. Жду вашего эскорта.
Я снял гарнитуру и щелчком вырубил "Мейдей". Затем снял с транспондера и 7500. Все нормально. Но черт подери, было жарко!
***
Даниленко плюнул на распечатки показаний станции — кому они нужны, если есть запись со спутника? Конечно, не гелиозонд, выдающий картинку "хоть прям сейчас на ТВ", но тоже ничего. А главное, сразу пишет координаты, рисует вектора и определяет скорости.
Кроме дежурного по РЛС, в экран уставились и все свободные от вахты, и даже кое-кто из тех, чья задача сидеть на рабочем месте и обеспечивать безопасность Родины.
— Ты когда-нибудь такое видел? — поинтересовался у Монина заместитель командира эскадрильи Виталий Борода, который по этому
Монин покачал головой. Не то чтобы не видел, даже никогда не слышал. И понятия не имел, что такое кино показывают в реальном времени и на самом деле.
— Давай еще раз заново, — приказал Борода. — Надо же знать, что на этикетке писать.
Заболванить спутниковое видео на диски и открыть ими торговлю среди персонала аэродрома шутки ради предложил Монин. Ну а Борода со свойственным ему хозяйственным порывом взялся осуществить идею. Благо что возможностей у замкомэска было хоть отбавляй.
Даниленко перемотал запись к началу и снова вывел ее на просмотр. Шесть пар глаз впились в экран.
Вот китайский экраноплан спокойно себе чешет вдоль берегов Японии. Скорость около четырехсот, курс ровный. Хорошо идет. Вот к нему в хвост пристраивается небольшой самолет. Судя по скорости и размерам — электровинтовой. Значит, где-то рядом у него плавбаза, ибо до островов далековато.
— Даниленко, не забудь потом поискать базу этого летуна, — приказал Монин. — Может быть, удастся сдать пиратов самураям.
Дежурный по РЛС кивнул, не отрывая взгляд от экрана.
Там маленький самолет по-прежнему следовал за здоровым экранопланом. Минут десять-пятнадцать сохранялся статус-кво, поэтому Даниленко перемотал вперед.
Вот экраноплан круто развернулся в сторону островов, а датчики спутника зафиксировали стрельбу из автоматического оружия. Стрелял самолет, и куда попал не видно, но очевидно, с воздуха били по курсу экраноплана, ибо тот вскоре начал послушно тормозить. Самолет без труда догнал сбавивший ход экран, но стоило воздушному судну пойти на разворот, как жертва тут же ускорилась. Спутник заметил значительный нагрев вокруг экрана — тот включил турбодвигатели.
— Хорошо пошел! — одобрительно заметил Борода.
Действительно, в считанные минуты экран разогнался почти до шестисот километров, и явно уходил от преследования с воздуха. Но летчик не растерялся, и недостаток скорости компенсировал пикированием, время от времени поливая цель из пулеметов. Цель грамотно уклонялась, и похоже, все выстрелы шли в молоко.
— Стопудово за штурвалом экрана военный, — заметил Монин. — Летуна как ребенка делает.
— Да он и есть ребенок, — хмыкнул Борода. — Кто ж так стреляет?
И наконец, дело дошло до развязки. Самолет почти догнал надводную цель, сблизился на дистанцию гарантированного попадания — и тут экран как будто остановился. Со спутника не видно вертикальных маневров, и случись на самом деле такая потеря горизонтальной скорости, пилота экраноплана разрезало бы привязным ремнем.
Но в реальности экран лишь резко взял вверх — устремляясь навстречу пикирующему самолету. Тот испугался возможного столкновения, и резко дал влево. Но не рассчитал маневр, и спустя несколько секунд завалился на крыло и врезался в воду. На скорости, как показал спутник, около семисот двадцати километров в час. Яснее ясного, что пилот погиб.