Проблеск небес
Шрифт:
Его страх исчез от охватившего возбуждения. С найденным объяснением пришло ощущение легкости, свободы, освобождения от страха. Он не сумасшедший. Скорее всего он получил ужасающий дар. И ему захотелось поделиться этим поразительным открытием с единственной женщиной, которая была ему дорога.
Берк присел на край постели.
– Кэтрин, как ты думаешь, душа человека покидает его тело после смерти?
Она склонила голову набок.
– Думаю, да. Церковь учит, что мы все отправимся на небо… или в ад, в зависимости от того, как прожили
– Да, а теперь слушай внимательно. В то, что я скажу, невозможно поверить, но это правда, клянусь тебе. – Берку было необходимо дотронуться до нее, чтобы почувствовать реальность человеческого тепла, и он взял ее за руки. – Когда Альфред был ранен в сражении, я взял его на руки и пытался вынести на безопасное место. Он умер у меня на руках.
Глаза Кэтрин затуманились.
– Я об этом не знала.
Берк чувствовал, как сжимается его сердце, но собрался с силами.
– Он испустил дух всего лишь за мгновение до того, как меня самого ранило. Когда пуля ударила меня, боль как раскаленное железо пронзила тело.
Кэтрин тяжело вздохнула и посмотрела на плечо Берка, затем на его лицо.
– Никто не должен так страдать. Но какое отношение это имеет к душе?
– Я подхожу к этому. То, что произошло дальше, до сих пор кажется мне нереальным. Боль утихла и полностью исчезла. Я почувствовал, что поднимаюсь вверх, я взглянул вниз и увидел свое тело, лежащее на грязной земле возле кареты, в которой мы перевозили раненых.
Кэтрин подняла бровь, но промолчала. Гришем искал подходящие слова для описания всего произошедшего.
– Вокруг меня была только темнота, непроницаемая, но мягкая. Я увидел сиявшую вдалеке звезду и бессознательно поплыл к ней. Чем больше я приближался к ней, тем ярче становился тоннель, образуемый лучами, они тянулись ко мне, обволакивали. Я чувствовал… – Его голос звучал странно даже для него самого, но он заставил себя продолжать. – Меня охватило ощущение всепоглощающей любви и покоя. Я понимаю, это звучит глупо, но так оно и было.
– Тебе, должно быть, это снилось.
– Я тоже так говорил себе. Но произошло нечто совершенно странное. Я почувствовал, что я не один. – Берк замолчал, заметив, как хмурится Кэтрин. – Теперь я верю, что это была душа твоего мужа.
– Ты пытаешься убедить меня, что твоя душа покинула тело и вознеслась на небеса? И ты это помнишь? – Кэтрин покачала головой. – Должно быть, ты бредил, вот и все.
– Я тоже не хотел в это верить. Но с тех пор меня посещали видения, которых я не могу объяснить. Я видел тебя, Кэтрин.
– Меня?
Он кивнул. Этого он боялся. Гришем боялся, что она не поверит ему.
– Наконец я пришел к заключению, что в этом сияющем тоннеле моя душа каким-то образом соприкоснулась с душой Альфреда. И его воспоминания о тебе вселились в мою душу. По крайней мере часть из них.
Кэтрин откинулась назад, потрясенная этим невероятным рассказом. Он казался ей неправдоподобным, даже бредом сумасшедшего.
– Зачем ты выдумал все это? – тихо спросила она.
Его рука напряглась.
– Это не выдумки. Послушай. Помнишь, когда нас застала гроза в пастушьей хижине, я задал тебе несколько вопросов?
Кэтрин кивнула. Этот случай остался навсегда в ее памяти. Именно с той поры она по ночам обнимала подушку и снова переживала волнение от их первого поцелуя.
– Я спросил тебя о медальоне, который часто вижу на тебе, – сказал Берк. – Том самом, на котором ангел протягивает руки к бриллиантовой звезде.
Она отняла руки и прижала их к горлу. Медальон теперь лежал в ящике; когда она поняла, что ее влечет к Берку, она больше не хотела надевать его.
– Помню.
Он пристально посмотрел на нее:
– Хоть я и притворился удивленным, но знал, что существует пара таких медальонов. Потому что видел, как ты открывала шкатулку с драгоценностями, которые подарил тебе Альфред.
Она была поражена.
– Ты хочешь сказать, что видел меня?
– Видения… нет, воспоминания, возникали в моей голове так, как будто передо мною разыгрывалась пьеса. В эту минуту ты сидела в большом кресле в библиотеке. Я помню, как ты прижимала к груди медальон и повторяла: «Я буду носить свой у сердца всю жизнь».
По спине Кэтрин пробежали мурашки, как будто до нее дотронулись пальцы призрака, но она постаралась найти разумное объяснение.
– Тебе мог рассказать об этом Альфред. Не представляю, зачем он это сделал.
Пожав плечами, Берк протянул руку и взял очки Кэтрин. Он наклонился и с нежностью, от которой у нее сжалось сердце, надел их ей на нос и заправил дужки за уши.
– В хижине я также спрашивал, надеваешь ли ты очки, когда читаешь.
– Ты просто догадался.
– Нет. Я знал. Однажды видел, как ты сидела на постели и читала. – Он огляделся. – Хотя это была другая кровать. Там был зеленый бархатный полог и позолоченное дерево.
Во рту у Кэтрин пересохло, и она прошептала:
– Моя комната в хозяйских покоях. Лорена заперла ее после смерти Альфреда.
– Значит, я прав.
Он смотрел на нее с какой-то непонятной настойчивостью. Кэтрин дрожащими руками сняла очки.
– Я видел еще многое, – сказал Берк. – Поэтому прежде всего приехал сюда из-за этого. Мне казалось, что я схожу с ума. Я постоянно видел тебя то сидящей в розовой беседке, то читающей книгу детям Гаппи или вспоминал твой восхитительный йоркширский акцент. Однажды ты шла по портретной галерее и заметила, что ни один из портретов не принадлежал предкам Сноу.