Пробуждая любовь 2

Андес Марсия

– Билл… - хрипло прошептал я, продолжая держать Лили. – Билл!

Я заплакал. Впервые в жизни я плакал, стоя возле полицейской машины с глупой надеждой, что его успели спасти. Он не мог умереть… Он обещал, что не умрёт. Он не прощался в тот раз, мать его! Он же… Билл…

– Двое из группы захвата мертвы, - я услышал голос с помехами, доносившийся

из рации начальница полиции. – Двое заложников погибли при взрыве. Руди удалось сбежать.

Я почувствовал, что падаю, и мне пришлось облокотиться на патрульную машину. Руки сами держали Лили, которая всё ещё была без сознания. Ноги подкосились, и я рухнул на колени, девушка вместе со мной.

– Билл… - прошептал я. – Билл! – проорал, надеясь, что он меня услышит.

Я падал. Я падал стремительно и безвозвратно. Я умирал…

(Саундтрек: Даша Суворова – На Лондонских Стеклах)

POV Tom

Прошла неделя. Дождь, начавшийся прямо на похоронах Билла и Келли, не прекращался до сих пор, местами усиливаясь, а порой почти даже переставая барабанить своими слезами по стёклам нашей квартиры. Мы с Лили находились в её доме целыми сутками, совершенно не обращая внимания на то, что все кругом пытаются решить проблемы и сделать хоть что-то после неудачной операции по высвобождению заложников.

Джеймса посадили за соучастие на пятнадцать лет. Алекса, а это оказался именно он, слегка пожалели, потому что он был всего лишь каким-то дальним родственником Руди и ничего такого не делал. Шесть лет. Самого Руди так и не нашли. Ходят слухи, что среди полиции есть ещё причастные к этому преступлению сотрудники, которые помогли ему сбежать. Его объявили в мировой розыск.

Тела погибших были настолько сожжены, что их нам даже не показали. Хоронили в закрытых гробах на Берлинском кладбище. Мама чуть не сошла с ума, её даже пришлось увести в больницу. Лили плакала почти каждый день, иногда успокаиваясь и принимая безразличное выражение лица, но как только по телевизору появлялись новости с участием брата,

или она вспоминала что-то такое, что было связано с ним, или же просто не выдерживала напряжения, тут же срывалась. Я запирался в ванной и пытался подавить свои слёзы в течение трёх дней. Сейчас немного полегче, кажется, я выплакал всё, что накопилось во мне в течение всей жизни.

Густав и Георг приехали обратно в Германию. Дэвид что-то пытается сделать с группой. Группы больше нет. И сейчас, когда я стою за кулисами сцены, я пытаюсь собраться с мыслями, потому что именно меня выбрали тем, кто должен всё объяснять. Там, в зале, тишина. Там, тысячи фанатов. Там, мечта Билла, которую я разрушаю своими руками, потому что, умерев, умирает и мечта.

Кто-то хлопает меня по плечу, и я машинально иду вперёд, выходя на сцену в полном одиночестве. Я чувствую, что ноги не хотят меня слушать, но я продолжаю пытаться твёрдым шагом идти вперёд. Я останавливаюсь и микрофона и медленно поднимаю глаза. Тишина. Они все смотрят на меня и плачут. Тихо, молча. Смотрят, а из глаз льются слёзы. Прямой эфир. Камеры наставлены на меня. Прожекторы ослепляют, и мне трудно сосредоточиться. Проходит больше двух минут, прежде чем я решаюсь заговорить.

– Группы Tokio Hotel… - я осекаюсь, чувствуя, что к горлу подступает ком, а на глаза наворачиваются слёзы. Мне хочется схватиться за горло и прекратить доступ кислорода, чтобы не было так больно. Я отворачиваю голову от микрофона, шумно вдыхая кислород, а когда спазмы в горле проходят, повторяю: - Группы Tokio Hotel… Больше не существует.

И всё. Конец. Конец нашему пути. Конец группе. Конец нашей мечте. Абсолютное признание того, что Билл мёртв. Проигрыш. Игра закончена неудачно…

Я чувствую, что по щекам скатываются слёзы. Мне хочется сдохнуть. Фанатки закрывают рот рукой и тоже плачу. Вместе со мной. По моему брату. Только моему, а они плачу. Кто-то, возможно, покончит потом с собой. Кто-то увязнет в депрессии. А я…

Я буду помнить тебя всегда, Билл. Я буду жить, ради тебя. Ради Лили. Ради твоего будущего. Я буду жить…

Продолжение следует…