Пробуждение Атлантиды
Шрифт:
– Явно, что недостаточно, - колко заметила Беренайс. – Мы ее точно чувствовали через весь город во время твоей встречи за ужином.
Дженнэ подняла руку. – Я больше не желаю этого слушать. Ты, Беренайс, в особенности знаешь, что Дикая магия выбирает своих проводников. Если бы ведьма могла выбирать передавать подобную темную магию, только те из нас, с наиболее испорченными сердцами сделали бы подобный выбор. И опасности, связанные с Дикой магией слишком ужасны, чтобы их оставлять в руках людей с дурными намерениями.
Она повернулась лицом к Беренайс. – Хотя ты сделала
Лицо Беренайс покраснело, как свекла. – Я не буду защищаться или снова обсуждать то решение, после всех этих лет. Когда вампиры и оборотни проявили свое существование, я почувствовала, что у меня была возможность уничтожить их всех прежде, чем они смогут снова завладеть властью.
Лиллиан прошептала что-то в знак согласия. – И ты оказалась права, предсказав угрозу, Беренайс. Теперь у вампиров есть собственная палата в Конгрессе, и у Праймуса больше власти, чем у палаты людей и сената вместе взятых. А еще оборотни контролирует большую часть медиа потока, и властная структура мира навсегда склонилась в их пользу.
Дженнэ покачала головой, ее длинные рыжие волосы летели за ней. – Нет. И нет, и нет, и нет. Она была права в своем предсказании, но ошибалась в методах. Если бы мы не вмешались тогда, результаты были бы катастрофическими.
Эрин больше не могла молчать. В ней поднималась ярость, пока она не подумала, что ее голова может взорваться от этой силы. – Что точно вы не считаете катастрофическим в той ночи, когда вампир Калигула убил всю мою семью? – спросила она, резко выговаривая слова.
Все три ведьмы на мгновение склонили головы. Когда Дженнэ снова посмотрела на Эрин, ее лицо смягчилось.
– Я извиняюсь за это. Потеря твоей матери и сестер была самой ужасной трагедией, которую когда-либо знала наша группа и в личном отношении Гвендолин была моей ближайшей подругой, скорее сестрой, - слезы заблестели в фиалковых глазах Дженнэ. – Ты должна поверить, насколько глубоко мы все понимаем и разделяем твою скорбь.
Эрин долго и дерзко смотрела Дженнэ в глаза, а потом кивнула. – Я верю в это, - она опустила ресницы и посмотрела на сердитое лицо Беренайс. – В основном.
– И, зная твою мать и ее учение, мы бы никогда не поверили, что ты будешь рисковать потерей своей души в Дикой магии, - добавила Лиллиан.
– Я сделала всё возможное, чтобы защититься от нее, - ответила Эрин, высоко подняв голову. – Я провела бесчисленное количество часов, в том числе изучая свой Дар певчей драгоценных камней. Но в книгах не было объяснений, почему воин из Атлантиды вызвал такую сильную реакцию во мне… в моих камнях.
Дженнэ и Беренайс едва заметно переглянулись.
– Вообще-то, Эрин, тебе кое-что нужно знать, - сказала Дженнэ.
– О реакции, которую этот атлантиец имел на твой Дар, и о том, что ты могла бы узнать, если бы продолжила искать Калигулу.
Лицо Беренайс побледнело еще сильнее, если такое было возможно. – Ты не можешь сказать ей…
– Мы обязаны рассказать ей. Время пришло. Особенно, если она планирует связаться с атлантийцами в своем невообразимом
– Да, вы все так замечательно хорошо не упоминаете о нападении, - подумала Эрин, размышляя, может ли чистая ярость превозмочь ее усталость и заставить ее стоять прямо.
– Она заслуживает наказания за то, что неспособна контролировать Дикую магию, - прорычала Беренайс.
– Она заслуживает правды, - ответила Дженнэ.
– Какой правды? Просто расскажите мне, - потребовала Эрин, лед в ее венах пронесся по всему телу и собрался в ее желудке в замерзший шар. Она бы так хотела обладать своей силой и комфортом своих камней и их песни; Она бы так хотела убежать - закрыв уши - из комнаты.
Но более всего она хотела свернуться в комок и находиться в безопасности объятий Вэна, призналась она, удивляясь силе своего влечения к мужчине, которого она только что встретила.
Дженнэ поднялась со стула у стола и бесшумно проскользнула вокруг него, пока не остановилась перед Эрин, потом положила руки на плечи девушки. – Ты была мне, как дочь, Эрин, и если ты решительно собираешься пойти по пути мщения, ты должна знать о последствиях.
– Но это не просто мщение и прошлое, - выкрикнула молодая ведьма, изучая глаза жрицы в поисках проблеска понимания.
– Это также и о будущем. Я собираюсь не дать Калигуле снова это сделать с чьей-нибудь семьей. Вероятно со всем населением Сиэтла или штата Вашингтон. Как насчет всего Западного Побережья? Мы чувствовали темноту в районе Маунт Рэйньер. Мы видели растущее число его сторонников, тех, кого он обратил в вампиров. Почему вы не можете понять?
Пальцы Дженнэ до боли сжали плечи Эрин, и она наклонилась вперед, чтобы кратко обнять, шепча ей на ухо. – Не думай, что мы не обеспокоены сегодняшней атакой. Есть шпион в группе, и мы занимаемся расследованием.
Эрин постаралась не менять выражение лица, так как Беренайс смотрела на нее прищуренным взглядом.
Дженнэ отпустила ее и отступила. – Ой. Мы все понимаем слишком хорошо, дитя. Калигула собирает силы, тех, кого он призвал на темную сторону. – Она помолчала, опустила голову, как будто больше не могла смотреть Эрин в глаза. – Вероятно, он организовал сегодняшнее нападение. Ты сказала, что почувствовала темную магию, - ее слова затихли.
– Ты должна рассказать ей. Или это сделаю я, - заговорила Лиллиан. В ее голосе было столько скорби, что девушка моргнула и посмотрела на старшую ведьму, потом задохнулась при виде слез, стекающих по лицу Лиллиан.
– Дженнэ. Что такое? Прошу, расскажите мне. Вы меня пугаете, - попросила Эрин.
– А тебе и стоит бояться, - выкрикнула Беренайс, вставая с места. – После того, что я видела, - она запнулась, качая головой.
Дженнэ, наконец, подняла голову, чтобы посмотреть в глаза Эрин. – Да, время пришло. Во-первых, нам недавно понадобилось более детальное знание природы твоего дара. Согласно представителю фэйри, который находится с визитом на Северно-американской конференции лидеров групп магов, твой дар может быть редким наследием эльфийского народа.