Пробуждение Атлантиды
Шрифт:
– Я достаточно уверен в своей мужественности, чтобы пить сладкие кофейные напитки, - улыбаясь, сказал он ей. – Идем.
Она прошла по коридору и приложила максимум усилий, чтобы не обращать внимания насколько изумительно мускулистая у него спина. Или как эта изумительная спина переходит в по-настоящему сказочный зад.
Она нахмурилась, внезапно почувствовав к себе отвращение, потому как в тот момент, когда у нее имеется к нему дело, она только и занимается тем, что рассматривает, насколько великолепен и мускулист Вэн.
Она лениво заглянула в пару открытых дверей, мимо которых они проходили.
– Подожди, - крикнула она. – Это что…
Она вернулась к открытой двери и посмотрела внутрь. Громадная комната явно использовалась под гараж, в ней находилось примерно двадцать классических машин и несколько последних моделей сверкающих спортивных автомобилей. Она заметила у двери гаража черный ягуар, на котором он приехал прошлой ночью, но потом отвлеклась на роскошный родстер 1красно-вишневого цвета. Опустив упаковку с булочками на бетонный пол, она вытерла руки о джинсы и прошла к этой красоте. И коснувшись капота с почтением, Эрин оглянулась на Вэна, стоявшего в дверях. – Ой. У тебя есть Дюзенберг 2.
Он проследовал за ней в комнату, поставив поднос с кофе на столик у двери. – Ага. Дюзенберг 1929 года J 350 Виллоуби, сделанный в США…
– На заводе в Индиане, да. Знаю, - прошептала она, ее рука ласкала гладкую поверхность корпуса. – Мой отец родился и вырос в Индианаполисе. Он переехал сюда, встретил мою мать и больше не уезжал. Он обожал эти старые машины и водил меня на многие автошоу, когда я была маленькой.
– Они всё еще здесь живут? – спросил Вэн.
Железный кулак, сжимающий ее сердце, сжался еще крепче. – Нет. Нет, он умер почти девять лет назад. После той… трагедии… он не нашел в себе сил или воли, чтобы жить дальше. Я полагаю, что он решил умереть и исполнил свою задумку. – Она попыталась сморгнуть слезы, которые жгли ее глаза, но несколько капель всё же скользнули по щекам.
Вэн поднял палец и поймал слезинку, пока та падала, но не коснулся ее кожи.
– Ты оказываешь честь своему отцу этими слезами, Эрин. Я сочувствую твоей потере. Пусть Посейдон и другие боги и богини твоих предков присмотрят за ним в его путешествии к свету.
Она вытерла глаза рукой, отчаянно пытаясь заглушить песню изумрудов, которая лилась из ее колец, когда он почти коснулся ее. Она не слышала песни изумрудов со дня ее Выбора, а теперь они пели громогласным хором. Когда Вэн находился рядом, музыка лилась беспрестанно.
Девушка посмотрела в его темные, почти черные глаза, боясь того, что может увидеть. Тот изумительный сине-зеленый свет, который так его встревожил прошлой ночью, исчез, и она испытала облегчение. Или разочарование, шепнула ей частичка ее разума.
Эрин силой воли заглушила крохотный голосок и изумруды и сконцентрировалась на словах Вэна о ее отце.
– Это прекрасно, спасибо. Это традиционная речь атлантийцев? – он поклонился ей, и этот жест ни в коей мере не умалил тот факт, что он был без рубашки в голубых джинсах, очевидно прямо из душа. Природная галантность Вэна была тем, что она видела в старых
– А ты очень стар? – выпалила она.
Выпрямившись, он ухмыльнулся, потом поднял бровь. – Это зависит от того, нравятся ли тебе мужчины постарше?
Она закатила глаза. – Мило. Всегда в строю, верно? Женщины, наверно, всё время в тебя влюбляются.
Он резко отвернулся от нее, что-то бормоча себе под нос, чего она не расслышала.
– Что это было?
– Кофе. Я сказал, что кофе сейчас, а разговор – потом.
Решив в другое время подумать о его реакции, Эрин подняла пакет с булочками и проследовала за ним из комнаты, бросив по пути последний взгляд на Дюзи.
Я достану его для тебя, отец. И я также спасу Дейрдре.
Вэн сжал зубы из-за тех ужасно непристойных ощущений, которые охватили каждый дюйм его тела. В ту секунду, когда он потянулся, чтобы коснуться слезы, упавшей на ее щеку, он знал, что ему нужно отдернуть палец. Но каким-то образом не сумел этого сделать. Теперь он сражался с порывом прикоснуться этим слегка влажным пальцем к своим губам, но вместо этого еще крепче сжал угол подноса с кофе.
Контроль. Команда. Уверенность. Его лозунг вот уже почти пятьсот лет; и вдруг лишь при виде этой маленькой человеческой женщины, горюющей о своем отце, он оказался в опасности.
И как она умудряется выглядеть так чертовски сексуально в голубых джинсах, сапогах и свитере? Ведь это большой, объемный свитер, скрывавший ее изгибы, который были выставлены напоказ в той шелковой вещице, надетой на ней прошлой ночью. Но бледно-голубая шерсть, и небесно-голубые глаза, и все эти золотые волосы, затянутый в хвост, - о, черт. Он крупно попал.
Всего лишь позволение Алексиосу и Деналу прикрыть ее по пути сюда сегодня утром заставило его рычать на бесстрастного воина и юношу, словно раненый медведь. Они правы. Ему нужен хотя бы час сна. Но логика не сочеталась с его сильной, растущей потребностью защитить Эрин.
Защитить ее самому. Черт, может кофе поможет.
Он, наконец, зашел в конце коридора в кухню, размером напоминающую ресторанную, и издал вздох облегчения. Безопасность содержится в количестве. Не обращая внимания на любопытствующий вид трех воинов, которые здесь ожидали встречи с Эрин, он прошел к красному, покрытому формайкой 3, столу в центре комнаты и поставил поднос с кофе с большей силой, чем требовалось. Капли кофе выплеснулись из отверстий в чашках и упали на стол, и у Вэна возникли темные метафоры, как его контроль вот таким же образом расплескивается от чар некой певчей драгоценных камней – ведьмы.
Да плевал я на метафоры.
– Вэн? – голос Эрин доносился с порога, где она остановилась и стояла, застыв и глядя на Денала, Джастиса и Алексиоса.
– Заходи. Эрин, мне нужно представить тебе трех Подручных. Ларри, Мо и Керли 4, - сказал он, схватив рубашку со спинки стула и надевая ее. Потом он взял стаканчик с блюдечка, вытер его сторону салфеткой и сделал большой глоток.
– Кто? – озадаченно спросил Денал. Черт, он всегда был озадачен, особенно, когда речь шла о поп-культуре. Ему бы дать мальчику перерыв.