Пробуждение чародея
Шрифт:
Все стены и потолки соединенных друг с другом пещерных зал были сплошь покрыты всевозможными арабесками, розетками, бордюрами… это был целый музей причудливых форм и орнаментов в стиле не то романтики, не то рококо. Я остановился в центре главной, средней, пещеры, восхищаясь многообразием рисунков: словно огромная вышитая салфетка расстилалась на потолке надо мной, показывая мастерство ее создателей; каждый узор чем-то немного отличался от соседнего, но все они оставались уравновешенными элементами единого большого рисунка… Мягкое
Вдруг раздался крик Лотти, Помфрет подхватил ее, иначе она упала бы, отшатнувшись от стены.
— Череп! — кричала она. — Это кости! Скелеты! Все это кости!
Я присмотрелся. Да, эти узоры в самом деле были составлены из костей, человеческих костей: фризы из черепов, завитки из пальцевых фаланг, длинные изящные бордюры из бедренных и берцовых костей, розетки из ребер, полукруги из тазовых поясов!.. Тщательность и артистичность отделки, жуткая некрофильная виртуозность создали из этого подземного грота настоящий шедевр данс-макабра!..
Бормоча: «Кошмар, какой кошмар!» — Джордж Помфрет повел полубесчувственную Лотти к выходу. Фиб же с Бреннаном, наоборот, начали рассматривать чудовищные узоры, громко восхищаясь их разнообразием.
Мне стало смешно: что бы они ни увидели, они остаются при своем убеждении, что здесь все прекрасно…
Я дошел до самого конца пещеры по широкому проходу, своды которого были облеплены черепами, — их пустые глазницы словно звали меня похохотать вместе с ними над веселой шуткой создателей этого чудовищного некрополя. Я не мог даже примерно оценить число всех этих скелетов. Тысячи и тысячи людей родились, прожили и умерли в городе Борсуппак, а кости их приносились сюда, чтоб служить украшением страшной пещеры…
— Я слышал о римской церкви Капуцинов, где в подвале сплошные кости, — сказал Бреннан. — Но это?..
Мы побрели обратно. Да, если считать этот стройматериал таким же приемлемым, как кирпич, мрамор или стюк, — то, действительно, можно было бы считать эти гроты волшебной страной красоты. И я сознавал, что Люди Цветов именно в таком свете видят все это…
Только мы вышли из пещеры, как небо стало быстро темнеть.
— Опять смерч! — заорал Помфрет и рванулся обратно мимо нас, таща за собой Лотти. Она упиралась.
— Надо укрыться! — зарычал он на нее. — Пусть даже и среди скелетов!
Но нас ожидало нечто пострашнее смерча, куда страшней, чем некрофильная пещера: твердая земля беспорядочно заколебалась под нашими ногами.
X
Однажды я уже попадал в жуткий котел землетрясения. Причем это было в море, под водой, а там чувствуешь гораздо больший ужас, чем на земле, под открытым небом, — никуда не уйдешь от кошмара клаустрофобии. Так, во всяком случае, я подумал, когда помогал тащить Лотти в некрополь.
Стены пещеры ходили ходуном. Сухие кости сыпались градом, и многие из
Того, что не смог сделать смерч, — мгновенно добилось это страшное содрогание земных недр.
Уже целые куски потолка рушились и душили нас пылью, в пещере стало темно, будто набросили гробовой покров.
Надо выбираться отсюда, там есть шанс на спасение! — прокричал я Бреннану сквозь грохот. Он кивнул, мрачное лицо его выразило решимость. Куда девался мечтательный, умиротворенный вид…
Мы подхватили девушек и бросились наружу. За нами последовали и все остальные. Только мы выбежали из пещеры, как раздался треск — каменные опоры у входа раскололись и начали оседать. Миг спустя своды провалились внутрь — так умирающий закрывает рот с последним глотком воздуха.
Мы огляделись: вокруг рушился город.
Гигантские трещины внезапно раскрывались в земле — и люди с криками исчезали в этих страшных провалах.
Во многих местах уже заполыхали пожары. Зловещие языки пламени просвечивали сквозь пыль и дым — оранжевые и красные вспышки. Непрерывный шум — скрежет раздвигающихся скал, грохот рушащихся зданий, душераздирающие крики людей…
Ишфру в ужасе схватилась руками за голову. Ее глаза встретились с моими. Не способный сказать ей слова утешения, я просто схватил ее и крепко прижал к себе, лицом к своей груди. Мои глаза залепила пыль: земля расползалась под ногами, словно зыбучие пески. Каждое мгновение я ждал, что почва разверзнется и поглотит нас…
— Теперь остается только ждать, когда все кончится! — прокричал Бреннан.
Помфрет, ухватив Лотти своей медвежьей хваткой, подобрался к нам. И мы вшестером составили что-то вроде скульптурной группы — неподвижной посреди обезумевших, бегущих во все стороны горожан Народа Цветов. Вся родня Ишфру куда-то исчезла. Оставалось лишь надеяться, что они уцелеют.
— Это дело рук Камушкея! — рычал Помфрет, сверкая оскаленными зубами в красном свете пожара. — Ух, если бы только его достать, я бы…
— Город! Борсуппак! — перебила Фиб. — Он погибает!
— Надо где-то добывать веревку, — сказал я Бреннану, наклонившись к его уху. Мы несколько пришли в себя и даже стали отряхивать пыль, приставшую к одежде.
— Да! — крикнул в ответ Холл. — А где?
В шуме и сумятице, среди бегущих людей и сдвигов земной тверди — думать было очень трудно.
— Я рискну, зайду в дом, если только присмотришь за Ишфру, — сказал я.
— Давай!
Мы попытались знаками объяснить Ишфру, в чем дело, но с перепугу она ничего не понимала. Я мягко освободился от ее рук и передал ее под опеку Холла Бреннана и Фиб.