Пробуждение охотника
Шрифт:
— Это называется «кукиш в кармане». Не позорьтесь, господин барон. Да и в самом деле, бояться стоит вам, а не мне. Просто выйдите в коридор и еще раз посмотрите на свою гвардию, мне кажется, вы подзабыли о ее «прекрасном» состоянии, пока мы тут препираемся. Думаете, мне трудно вернуться и повторить?
На этом разговор практически иссяк. Барон подписал договор, прошел к компьютеру, чтобы перечислить деньги. Пока мы ждали отмашки от Добродецкого, который должен был мне позвонить и сказать, что деньги поступили, я задал главный вопрос, ради которого и затеял весь этот балаган.
—
— Лучше просто меня убей, — усмехнулся Вержицкий, он-то думал, что мы уже закончили, и позволил себе шутить.
— Хорошо, — ответил я очень спокойно, достал пистолет и навел его на глупую баронову голову.
Я серьезно был готов пристрелить ублюдка и уйти пить чай со своей семьей, которую так неожиданно обрел в этом мире. И барон понял, что сейчас умрет, он выставил перед собой руки, будто защищаясь от пули.
— Убьешь меня, хотя я сделал все, что ты просил? Где твоя честность, мальчик?
— Не все. Главное, что мне нужно — информация о Госте. Деньги я потрачу на его поиски.
— Тогда я спокоен. Мне нет смысла сводить с тобой счеты когда-нибудь в будущем, ты и сам убьешься об стену.
— Точно, и все счастливы. А теперь изложите полную историю Акаи Гестио, пожалуйста.
Барон очень не хотел говорить о Госте, поэтому снова включил режим доброго дядюшки. Он все надеялся, что я возьму деньги и уйду, а он будет мне пакостить втихаря, поджигая отобранные дома. Бедный наивный злой барон!
— Ну зачем тебе искать Гостя? Построй дом, засади поместье яблонями, нарожай себе новую гвардию. И молись, чтобы наш дорогой Акаи сам тебя не нашел.
— Он уже нашел. И убил. С вашей, Виталий Сергеевич, подачи. Деньги вы должны моим родителям, Кречетовым, другим вашим жертвам, о которых я сам позабочусь. А мне лично вы с Гостем должны другое! На вас долг крови, и я его взыщу.
— Угомонись, дурень малолетний! — взвыл барон, которому очень не хотелось рассказывать о монстре.
— Зачем вам его покрывать? Я не помню, каким вы были когда-то давно, может даже и хорошим человеком. Но связались с Гостем и где оказались? Малолетний дебил, — я постучал свободной рукой себя в грудь, — в вашей собственной гостиной наводит на вас ствол. Да и гостиная уже не ваша.
— Я его не покрываю. Гость убьет и тебя, щенок, и меня.
— А скольких вы ради него убили? Страшно подумать, связались с Овечками, продали меня в Зарю. Оно того стоило? Мальчики кровавые по ночам не мучают?
— Чем ты лучше? Связался с Петровым, таким же убийцей, как и Гость. Сам-то хорошо спишь, мальчик?
— Вот! Пусть Петров и Гость разбираются друг с другом. А мы тихо-мирно пойдем по домам.
— Изменился ты, Андрюшенька, — барон посмотрел на меня по-другому.
— Смерть меняет людей, Виталий Сергеевич, — я испытал приступ дежавю. — Не надо было меня убивать. Ладно, сдавайте уже своего кошмарного друга, и я пойду, очень уж вы утомительный собеседник, господин барон. Устал я от вас.
На этом Вержицкий и сломался.
Глава 21
Я уже достаточно
Гречин, как я уже упоминал, находился северо-западнее, опирался на реку с гордым названием Греча. Пораскинув мозгами, я решил, что в моей реальности это был Арзамас на реке Теша. Искать другие аналогии с моим миром было бессмысленно. Гречин, который я узнал, ничем на Арзамас не походил.
Всю неделю в этой реальности я мотался как челнок по трассе Нарышкин-Гречин, и вдоль нее красовались густые хвойные леса. Но вполне возможно, если на пару десятков километров отъехать на восток, найдутся и луга, и степи, которым и положено царствовать в Поволжье.
Виталий Сергеевич Вержицкий начинал свой путь в другом Новгороде, что гораздо севернее. Получив в наследство титул и землю, барон задался целью подчинить себе для начала родной Череповецкий уезд. Сперва он просто мучил соседей беспочвенными исками, а выиграв каким-то чудом пару дел и слегка обогатившись, создал небольшую ЧВК, с помощью которой переключился на рейдерские захваты.
Вся эта воинственная суета не понравилась Череповецкому Предводителю дворянства, который пожаловался губернатору, и они охладили бы пыл бравого барона, но, на его счастье, объявился Акаи Гестио.
Несмотря на очевидную благодарность к этому существу, о Госте барон вспоминал с содроганием. Самого Гестио барон ни разу не видел. У него создалось ощущение, что никто его не видел, но все о нем знали.
Уездный судья, тот самый, продажный, за долю в прибыли поддержавший барона в нескольких тяжбах, предложил барону служить этому достойному человеку. Вержицкий согласился, и с тех пор его жизнь расцвела.
Барону настолько развязали руки, что губернатор лично одобрил дуэль Вержицкого с Предводителем дворянства, исход которой очевиден: барон сидит передо мной живой и здоровый, а Предводитель отдыхает в семейном склепе.
Череповец уже полностью принадлежал барону, но зеленый свет на захват всей Новгородской губернии Вержицкий не получил. Вместо этого тот же судья, звали которого Патрикеев Владимир Степанович, познакомил барона с его полным тезкой Коробковым, управляющим хорошо мне известными «Красными овечками». Вержицкому поставили задачу взять под свое влияние Нижегородскую губернию, начать следовало с города Гречина, который и так был более чем полностью под властью Красного Гостя. Беда была в том, что ни Коробков, ни смотрящий Гвоздь, принадлежавшие Акаи Гестио душой и телом, не имели веса в дворянской среде. Вержицкий должен был исправить ситуацию, что и начал делать своими любимыми методами.