Пробуждение Посейдона
Шрифт:
– Вы хотите, чтобы мы вернулись в нашу каюту?
– спросила Гома у Васин.
– Нет, вы здесь, так что можете с таким же успехом остаться. Я не могу полностью исключить вас из числа подозреваемых - или кого-либо еще, если уж на то пошло, включая себя, пока у нас не будет больше доказательств, - но тот факт, что вы активно искали Мпоси и направили наше внимание на комнату знаний... Что ж, если бы вы убили его - и снова мне жаль, что мы должны говорить так прямо, Гома, - но если бы вы это сделали, вы бы не так спешили привлечь мое внимание к телу.
– Ценю ваше сострадание, Гандхари, - сказала
Пока они ждали в ее каюте, непосредственные подчиненные Васин опечатали комнату знаний и теперь прочесывали остальную часть корабля с особой целью задержать Маслина Караяна и Питера Грейва.
– Теоретически, - сказала Васин, - функция локализации браслетов должна позволить нам идентифицировать убийцу, просто проследив за передвижениями каждого и выяснив, кто был с Мпоси с тех пор, как вы видели его в последний раз. Но тот, кто это сделал, явно разбирался как в браслетах, так и в наномашинах в комнате знаний. Если они могли вмешаться в одно, они могли бы так же легко вмешаться и в другое - скрывая свои передвижения, если это необходимо. Тем не менее, похоже, что они торопились - возможно, они были не так тщательны, как хотелось бы.
Потребовалось меньше тридцати минут, чтобы найти двух мужчин и доставить их обоих в каюту Васин. Ни один из них не выказывал никаких признаков сопротивления, но из них двоих только Маслин Караян выглядел как человек, которого только что вытащили из постели. У него был одутловатый, взъерошенный вид - даже борода у него была непослушной.
Питер Грейв, напротив, был полностью одет, чисто выбрит и был задержан по пути в свою каюту, очевидно, на обратном пути из соединительной середины.
Они находились в официальной каюте, примыкавшей к личным покоям Васин. Васин сидела за своим столом, Айяна Лоринг и Назим Каспари - по обе стороны от своего капитана, а Ру и Гома - на одном конце стола. Маслин Караян и Питер Грейв сидели напротив Васин, а доктор Нхамеджо стоял в стороне, скрестив руки на груди.
– Вы знаете, почему вы здесь?
– спросила Васин у двух участников "Второго шанса".
– Я жду, когда вы объясните, почему у нас желтая аварийная ситуация, когда с кораблем явно все в порядке, - сказал пожилой мужчина, кипя праведным негодованием.
– Что случилось?
– спросил Грейв более мягким тоном, но все еще требуя ответов.
– Мпоси Экинья мертв, - сказала Васин.
– Его нашли несколько часов назад в комнате знаний. Наномашины были в процессе переваривания его тела. Айяна, вы можете подтвердить, что произошло?
– Машины были перепрограммированы - изменена их базовая архитектура? Очень трудная вещь. Процесс утилизации был бы завершен.
– Могло бы что-нибудь предупредить нас о том, что с ним случилось?
– спросила Васин.
Лоринг покачала головой, но жест был двусмысленным.
– Не сразу? Нанотехи были запрограммированы на возврат в безопасный режим, как только тело было бы разрушено. Скрыть очевидные свидетельства их более раннего перепрограммирования? В колодце достаточно безопасно - он не стал бы пытаться растворить человека до перепрограммирования. Вся эта поглощенная биомасса? Повлияла на это неуловимым образом,
Оба мужчины хранили молчание. В конце концов Маслин Караян сказал: - Не знаю, что сказать. У нас были свои разногласия, но мое уважение к Мпоси было безграничным.
– Я слышала, как вы спорили, - сказала Гома прежде, чем кто-либо еще успел ответить.
– Я пришла повидаться с Мпоси, а вы кричали друг на друга.
– Это было несколько месяцев назад, - сказал Караян.
– Кроме того, у меня не было на него зла - это были просто разногласия во мнениях. Крупные разногласия, это верно, но я не хожу и не убиваю людей, с которыми не согласен. И даже если бы я это сделал, я был бы дураком, причинив боль Мпоси, зная, что подумаете вы.
– Я осведомлена о вашем прошлом, Маслин, - сказала Васин, постукивая пальцем по одному из нескольких распечатанных документов, разложенных на ее столе.
– На первый взгляд, в этом нет ничего, что указывало бы на какой-либо опыт работы с наномашинами. Если бы у вас были такие навыки, вы бы мне сказали?
– И изобличил бы себя?
– Нет, но чем скорее наш соответствующий технический опыт станет достоянием общественности, тем быстрее все это закончится. То же самое касается и вас, Питер - если в вашей истории есть что-то, чего нет в вашем биографическом досье, я хочу знать об этом сейчас.
– А как насчет Айяны?
– спросил Караян, глядя на другого ученого.
– Разве вы не признали, что разбираетесь в наномашинах?
– Знаю достаточно, чтобы понять, как это было трудно, Маслин, - ответила Лоринг.
– Это далеко за пределами моих возможностей. Базовый опыт - совсем другое дело. Общее представление о корабельных средствах связи и функциях безопасности? Обойти протокол безопасности браслетов? Могла бы, если бы захотела.
– Так могли бы поступить многие из нас, - сказал Каспари, - но Айяна не высказывала никакого открытого несогласия с этой экспедицией, а вы двое высказались.
– Это совсем неверная характеристика, - сказал Караян, отшатнувшись, как будто его укололи иглой.
– В частности, вы, - продолжал Каспари.
– Когда вы увидели, что не можете предотвратить экспедицию, вы использовали свои политические рычаги, чтобы присоединиться к команде. Однако, по сути, вы все еще против этого. Вы здесь для того, чтобы наблюдать, влиять на принятие важных решений, но, будь у вас такая возможность - как доказал Хранитель, - вы бы без колебаний отправили нас обратно в Крусибл. Если диверсия была одним из инструментов, имевшихся в вашем распоряжении...
– Назим, - мягко сказал доктор Нхамеджо, - мы все огорчены тем, что произошло. Многие из нас разделяют элементарный скептицизм в том, что касается деятельности "Второго шанса". Но мы не должны позволять этому скептицизму влиять на наши суждения.
– Вот вам и весь ваш нейтралитет, доктор, - сказал Караян.
– Медицина - это наука, Маслин, и для меня ваши принципы в корне регрессивны и антинаучны. Не думаю, что мои личные взгляды кого-либо удивляют.
Гоме показалось, что на широком мальчишеском лице доктора проступила твердость характера, которой она раньше не замечала. Но он все еще улыбался, и его манеры были такими же миролюбивыми, как и всегда.