Пробуждение Силы. Том I
Шрифт:
Через сутки перехожу на лёгкий бег, короткие привалы трачу на еду и медитацию. Моё тело с каждым днём крепчает, обрастает утраченной плотью. На еду я не поскупился, сытый практик и лошадь обгонит.
Путь в столицу занимает полторы недели. И проходит относительно спокойно, я держусь неподалёку от дорог, чтобы не заплутать, но стараюсь избегать лишних встреч. Они мне сейчас ни к чему.
На закате десятого дня я стою всё на том же холме, где встретил практиков «Солнечного Ворона». Было ли это запланированное представление, или действительно они помогали людям? На это у меня нет ответа.
Только на краю, в шаге от гибели можно получить озарение. Это не какая-то умозрительная премудрость, а самый настоящий реальный факт. Даже Мастер Вэнг твердил моей сестрице, что практик растёт, лишь подвергаясь смертельной опасности. Именно там весь опыт и все навыки адепта конденсируются в ту невесомую блестящую каплю, что позволяет прорваться на следующий этап. Без угрозы можно годами впитывать в себя Ки и остаться на первом этапе.
Звёзды лениво загораются на далёком небосводе, а у огромных врат всё неизменно. Людный мощный поток делится на мелкие ручейки и каждый течёт к своим воротам, что таятся у подножия гигантской пасти имперского хищника. Он разборчив в еде и вбирает в себя только ценных. Каждый заплатит так или иначе, силой или монетой.
Подхожу к крайнему входу и вижу знакомого стража. Он, словно бессменный привратник, цепко сверлит всех глазами, но его лицо ничего не выражает. Камень. Ни радости, ни грусти, ни даже презрения.
— Будешь платить? — закованный в доспех воин ловко крутит знакомую пластинку — мерило силы.
— Нет, — мотаю головой.
— Тогда держи.
На лицевой поверхности возникает изображение расправившего крылья журавля. Сбоку от него загорается единственная бусина.
— Руку! — требует он.
Без споров протягиваю левое предплечье и сразу же получаю тычок странного вида печатью. Такой бы могли умные люди заверять документы, но её с силой прижимают к моей коже. На той сразу проступают несколько светящихся символов, пропитанных чужой Ки.
— Проходи, — кивает он и стучит несколько раз по двери.
Меня впускают внутрь столь буднично… Сложно поверить, что ради этого момента мне пришлось убивать и чуть самому не погибнуть.
Столица встречает меня тысячами ароматов: свежей выпечкой и смердящим рогатым скотом, жареным мясом и удушливым дымом, душистыми пряностями и не везде убранным мусором, ароматными фруктами и грязной одеждой на не менее вонючих людях. Кому-то по праву рождения досталась честь жить в главном городе Империи, и не пришлось за это отдать ни единой монеты, ни капли крови.
Я застываю посреди мостовой, разглядывая вывески лавок, горы фруктов, овощей и снеди из всех уголков земли. Тут продается всё — от редчайших артефактов до дешевых безделушек. А сколько нарядов, тканей ярких цветов! И людей — тысячи лиц, разного возраста, комплекции. Словно весь мир в одном месте собрался.
Бесконечный гвалт: крики торговцев, стук телег, ржание лошадей, визги чаек над головой. Повозки громыхают по широкими улицам, а людей здесь целое море. Разделение на пешую и проезжую части более явное, в некоторых местах даже мостики есть для пешеходов.
Всё бурлит и шумит, кружа мою голову. Замираю и жадно вдыхаю
Город бесконечен и похож на лабиринт. Если уйти далеко от центральных проспектов, здесь можно навеки потеряться. А что ещё хуже, есть риск нарваться на проблемы. Деревенщина с открытым ртом очень легко может поймать боком сталь в тёмном переулке. Поэтому я стараюсь меньше походить на жертву, веду себя максимально неприметно и уверенно, как свой. Вот только с моим ростом и телосложением это даётся непросто. Я, как скала, нависаю над остальным людом.
На ночь остаюсь в трактире и узнаю, как добраться до Академии. Ответ простой — туда ведут все дороги. Звучит дико, но завтра смогу проверить.
Город не спит даже ночью, лишь громкость производимого шума меняется. Она накатывает на окнами комнаты тихим прибоем. Сон не идёт, а когда удаётся забыться, сразу вскакиваю. Мешают мысли. Большую часть ночи провожу в медитации и стараюсь собраться. Волнение никак не проходит.
Неужели я скоро увижу сестру?
На следующее утро всё же умудряюсь заплутать. Приходится уточнить у трёх дам, одетых в шелка, что, хихикая, тычут в меня пальчиками, как добраться до Академии Великого Пути. Выглядят они словно драгоценные камни. Ухоженные, яркие и крайне блестящие.
— Откуда же ты такой взялся? — говорит высокая и стройная незнакомка, прикрываясь узорчатым рукавом роскошного ханьфу цвета неба.
— Из твоих грёз, — с поклоном отвечаю я, пряча усмешку.
— О-о, красавчик… — пищит другая в изумрудном наряде, выглядывая из-за подруг.
— В моих снах точно не было такого деревенщины. Разве что в кошмарах, — надменно фыркает рыжая в рубиновых одеждах, подпоясанная золотистым поясом, но глаза её блестят интересом. — Все дороги ведут в Академию, — повторяет она мне ранее услышанную присказку. — Центральные, по крайней мере.
Острая на язык девица указывает точёной рукой с дорогими перстнями, каждый стоит не меньше моей деревни.
— Ещё увидимся, — долетает мне в спину, и следом раздаётся звонкий смех, так похожий на трели экзотических пташек.
Я упорно шагаю через волны народа и камни строений. Добираюсь до огромной площади перед ещё одной грядой величественных стен. На входе возвышается красочная арка, где стоит стража, а по краю шагает караул, отбивая ритмичную дробь.
Под высокие своды спокойно проходят люди, и я устремляюсь туда же, но мой путь мгновенно преграждает остриё пики.
— Эй, куда собрался? — внимательно смотрит нам меня страж в дорогих доспехах.
— Это же Академия? — со всей учтивостью спрашиваю я, слегка поклонившись.
— Да, — кривится он, — но ты не ответил на мой вопрос!
— В неё и собрался, — пожимаю плечами.
— Вход для прислуги с другой стороны, — хмыкает он, разом теряя ко мне всякий интерес.
— Я не из прислуги, а собрался поступать в Академию, — по телу прокатываются волны Ки, высвобождаю свою ауру, но не агрессивную, а спокойную, отражающую мои эмоции прямо сейчас.