Пробуждение. Пятый пояс
Шрифт:
— А Призраку свой?
— Ему можно и моим пользоваться, бессловесная жертва, для него не жалко.
Я покачал головой. Сколько там Седому лет? Семь десятков? Восемь? А обижается как… Да как Дира, не меньше.
Воспоминания о далёком прошлом были тёплыми, но чуть терпкими от грусти и потери.
Вспомнились посиделки у костра у дома дяди Ди, когда он, после удачной охоты пригласил нашу семью угоститься мясом. Проделки Диры в тот день, когда она издевалась надо мной, а я, тихо, чтобы не выдать себя дяде и другим, посмеивался над ней. Вспомнился одуряющий запах
Я немного поборолся с собой, а затем сдался. Почему нет?
Сосредоточился, одновременно посылая в кольцо силу.
Мгновение, и я оказываюсь внутри, стою точно в центре круглой площадки, в кольце шкафов.
Итак, где у меня полки с едой? Где мясо? То, что сырое.
Спустя вдох я уже вернулся сознанием из кольца и принялся крутить головой.
Не вижу ничего подходящего.
Выпустил наружу восприятие, оглядывая наш костёр и его окрестности сразу с нескольких сторон.
Вот эта ветка то, что нужно.
Три шага, наклониться, вернуться.
В правой руке у меня теперь сильно рогатая палка, в левой сжат первый из кусков мяса.
Пять вдохов и я наклоняю к костру унизанную мясом ветку.
И тут же Седой недовольно цедит под руку:
— Что это ты делаешь? Я неясно сказал, что это мой и только мой костёр?
— Я поделюсь мясом.
— Кому нужно твоё мясо? Отойди и разведи свой костёр, шаул Леград.
Призрак, которому, похоже, не было дела до этой ругани, сам, не дожидаясь своей очереди, подкинул палку в костёр.
На мгновение Седой отвлёкся на него, а затем снова вперил в меня взгляд и рыкнул:
— Ну!
Лёгкий, но однозначный холод и покалывание между лопаток подсказали, что Седой зашёл гораздо дальше Диры в своём недовольстве. Он не просто недоволен тем, что я пользуюсь его костром, он готов напасть на меня, чтобы избавить свой костёр от моего присутствия. Или же костёр лишь предлог?
Ветка с мясом исчезла, словно её и не было в моём кулаке. Очень, очень удобная штука — кольцо.
Я же повернул голову к Седому, поймал его взгляд и прямо спросил:
— Что не так?
— Что не так? — лицо Седого исказилось в гримасе ненависти. — Ты ещё осмеливаешься спросить, что не так? Я видел, как тысячи моих братьев по Ордену уходили на битву, которая должна была ослабить Альянс и принести нам славу. Тысячи моих братьев сложили головы, втягивая секты в ловушку. Они знали, что сегодня умрут, но всё равно вступали в битву, потому что так было надо. Ты же осмеливаешься заявлять, будто все их жертвы оказались напрасны, что всё было зря.
— Я не говорил так.
— О да, ты говорил по-другому, но разве это меняет суть твоих слов? Разве это избавляет их от яда? Мы сделали это, ты слышишь? Мой Орден сделал это, мои старшие братья сделали это! Что ты, вообще, знаешь об Ордене и его подвигах в том сражении? Что?
Седой уже кричал, вскочив со своего камня, нависая надо мной и потрясая кулаками.
— Секта Тигра — потеряла половину своих людей и половину старейшин. Раух выбили подчистую, их главе лично Ралер снёс голову. Ты слышишь? Мы уничтожили одну
Седой орал, сверкая глазами, мне было очень интересно слышать все эти подробности, тем более интересно слышать про секту, которая носила имя одного из мифических зверей Древних и явно была невероятно сильной. И я чуть подтолкнул Седого к тому, что было мне непонятно, а заодно чуть осадил его:
— И что? Раз ты говоришь только про его род, а не его самого, то он уцелел, что ему, прожившему четыре сотни лет, смерть тех, кто и так рано или поздно умрёт?
— А пилюли? Из кого он теперь будет делать свои идеальные пилюли? А?! Себе и тем, кто уже заплатил его секте? А?! — Седой захохотал, закинув голову, затем снова вперил в меня взгляд. — Это был идеальный, идеальный план. Орден заставил появиться на битву лучшие силы сект того региона, заставил их ослабить защиту важнейших мест их земель, а затем мы ударили туда, уничтожая основу их силы, основу их славы, основу их могущества.
Ответы Седого кое-что для меня прояснили, но в своём безумии он забывал главное. И я напомнил ему об этом:
— Бессмысленно рассказывать, как были ослаблены секты. Всё это имело бы смысл только в одном случае — если бы Орден и наследник Рама Вилора остались живы, если бы потери Ордена оказались меньше, чем потери сект.
Седой посерел, огонь из его глаз исчез, плечи его опустились и он почти прошептал:
— Так и должно было быть, так и должно было быть, но на поле сражения вдруг появились тысячи сектантов из тех сект, что не могли никак успеть к этому сражению, словно само Небо отвернулось от нашего Ордена.
— Небо? — я и сам за последние дни немало думал о Небе и его роли в своей жизни, да и в жизни каждого идущего, но здесь уж Седой перегибал. — К чему приплетать Небо там, где хватит предательства одного человека?
— Отлично, отлично, — Седой заскрежетал зубами, за один миг переходя от уныния к злобе. — Мало того что ты наговорил про то, как Император убивает нас, так теперь ты ещё и обвиняешь его в убийстве своего сына?
Я изумился:
— Разве я говорил, что предал Рам Вилор?
— Тогда кто? Лично магистр? Комтуры? Стражи?
— Да мне откуда знать кто? И почему сразу они? Уверен, сотни людей знали о предстоящем сражении и планах битвы, достаточно было всего одному решить, что это его шанс убрать соперников, и всё. Вспомни, как вышло в городе Ян — одна обида, затаённая многие годы и защита Ян рушится.
— Невозможно! Нет! —завопил Седой, рвя горло. — Не было среди них никого, кто думал бы о себе больше, чем об Империи и Ордене! Тем более, не было среди них никого, кто связался бы с сектантами! Вон! — Седой навис надо мной, заорал. — Пошёл вон от моего костра! Уйди, или я сверну тебе шею, чтобы не слышать яда, который ты льёшь на павших!