Пробуждение
Шрифт:
– Как тактично! – вмешалась Мередит. – Брось, Елена, так уж скверно тебе быть не могло.
– Конечно, тебя ведь там не было. – Елена почувствовала, как воспоминание снова ее воспламеняет. – Нет, это и впрямь было ужасно. Но теперь мне наплевать, – с вызовом добавила она. – Я с ним покончила. Он мне больше не нужен.
– Елена!
– Не нужен, Бонни. Очевидно, этот парень думает, что он слишком хорош для… для нас, американцев. Потому он и надевает модные темные очки, да еще…
Бонни и Мередит дружно прыснули. А Елена высморкалась в салфетку
– Итак, – обратилась она к Бонни, намеренно меняя тему, – ты пострадала, зато настроение у Таннера теперь значительно улучшилось.
У Бонни сделался страдальческий вид:
– А ты знаешь, что я теперь самой первой буду сдавать устный доклад? Впрочем, мне все равно. Собираюсь сделать доклад про друидов и…
– Про кого?
– Про друидов. Ну, про тех старых чудаков в древней Англии, которые построили Стоунхендж, занимались колдовством и всем таким прочим. Я происхожу от друидов – вот почему я такой замечательный медиум.
Мередит фыркнула, но Елена нахмурилась, глядя на травинку, которую она рассеянно крутила между пальцев.
– Скажи, Бонни, а ты вчера правда увидела что-то такое у меня на ладони? – внезапно спросила она.
Бонни заколебалась.
– Не знаю, – наконец ответила она. – Я… тогда мне действительно показалась, что я что-то такое увидела. Но порой воображение меня подводит.
– Она точно знала, что ты здесь, – неожиданно вмешалась Мередит. – Я думала посмотреть в кафетерии, но Бонни сказала: «Она на кладбище».
– А ведь и правда! – Вид у Бонни сделался слегка удивленный, но довольный. – Вот видите! У моей бабушки в Эдинбурге есть внутреннее зрение, и у меня оно, видимо, тоже имеется. Это всегда передается через поколение.
– И ты происходишь от друидов, – торжественно произнесла Мередит.
– Ну да, это так! Шотландцы всегда поддерживают старые традиции. Ты никогда не поверишь, но моей бабушке удается делать поразительные вещи. К примеру, она может выяснить, за кого ты выйдешь замуж и когда умрешь. Вот мне она предсказала, что я рано умру.
– Бонни!
– Да-да, правда предсказала. Юная и прекрасная, я буду лежать в гробу. Вам не кажется, что это романтично?
– Нет, не кажется. По-моему, это отвратительно, – скривилась Елена.
Тени уже стали длинней, а ветер холодил кожу.
– Интересно, а когда ты, Бонни, собираешься выйти замуж? – ловко сменила направление разговора Мередит.
– Не знаю. Бабушка сказала, что для выяснения информации о замужестве нужен целый ритуал, но я так и не попробовала его пройти. Понятное дело… – тут Бонни приняла пафосную позу, – мой будущим муж должен быть богат и совершенно великолепен. Скажем, подобно нашему загадочному темноволосому незнакомцу. Особенно если он больше никому будет не нужен. – Она бросила лукавый взгляд на Елену.
Однако Елена отказалась глотать наживку.
– А как насчет Тайлера Смоллвуда? – невинно поинтересовалась она. – Его отец точно отчаянно богат.
– И он не такой уж и страшный, – с серьезным видом согласилась
Девочки переглянулись, а затем дружно расхохотались. Бонни бросила в Мередит пригоршню травы, та отмахнулась и в ответ сдула в сторону подруги одуванчик. В самом разгаре последовавшего веселья Елена вдруг поняла, что все у нее будет хорошо. Она снова оказалась собой, вовсе не потерянной и не чужой всему окружающему, а просто Еленой Гилберт, королевой средней школы имени Роберта Ли. Вытащив абрикосовую ленту из волос, Елена гордо тряхнула головой.
– А я тоже решила, на какую тему будет мой устный доклад, – проговорила она, наблюдая за тем, как Бонни выбирает травинки из своих рыжих кудрей.
– И на какую? – спросила Мередит.
Елена наклонила голову, глядя на красновато-лиловое небо над холмом. Задумчиво вздохнув, она выдержала долгую интригующую паузу. А затем холодно произнесла:
– Итальянский Ренессанс.
Бонни и Мередит с изумлением посмотрели на нее, затем переглянулись и снова разразились смехом.
– Так-так, – констатировала Мередит, когда они закончили смеяться, – понятно. Значит, тигрица опять за свое.
Елена испустила звериный рык. Пошатнувшаяся уверенность в себе определенно к ней возвращалась. Хотя сама она еще толком не знала, как все получится, Елена не сомневалась в одном: Стефан Сальваторе так просто из этой истории не выпутается.
– Ну ладно, – бодро произнесла она. – Теперь слушайте. Только больше никто об этом узнать не должен, иначе я стану посмешищем для всей школы. А Кэролайн, к вашему сведению, просто жаждет найти любой повод, чтобы выставить меня в нелепом свете. Но Стефан Сальваторе по-прежнему мне нужен, и я намерена его заполучить. Я его еще толком не знаю, но непременно узнаю. Тем не менее, пока в моем распоряжении не окажется надежный план, он будет получать от нас исключительно холодный прием.
– В самом деле?
– Да, именно так. Тебе, Бонни, он не достанется. Стефан Сальваторе мой. И здесь я должна полностью тебе доверять.
– Минутку, – вдруг с загоревшимися глазами сказала Мередит. Отстегнув от своей блузки брошь, она подняла большой палец и быстро его уколола. – Бонни, дай руку.
– Зачем? – поинтересовалась Бонни, подозрительно глядя на иглу.
– Замуж тебя хочу выдать. Зачем же еще, дурочка?
– Но… но… А, ладно. Ой!
– Теперь ты, Елена. – Мередит ловко уколола подруге большой палец, затем выдавила из него капельку крови.
– А теперь, – продолжила она, искрящимися темными глазами глядя на двух подруг, – мы прижмем наши большие пальцы друг к другу и поклянемся. Особенно ты, Бонни. Поклянись хранить нашу тайну и во всем помогать Елене в отношении Стефана.
– Но ведь клясться на крови очень опасно, – с серьезным видом запротестовала Бонни. – Тогда тебе придется держаться клятвы независимо от того, как все повернется. Пойми, Мередит, в любых обстоятельствах.