Пробуждение
Шрифт:
Хоть мы с Анной и являлись друг другу кузинами, но считала ее самой родной сестрой. Наши отношения были трудными, не сказать, что через все мы проходили с легкостью или достигали согласия с первых же минут наших решений. Нет, наши жизни шли по одной узкой и тернистой тропке, а пути не просто пересекались — у нас была одна дорога на двоих.
Так сложилось, что при выходе из семьи наши мамы решили не разъезжаться далеко и обосновались рядом с отцовским домом, чтобы всегда поддерживать связь с родными. Это позволило мне с Анной
Мы как один живой организм всегда ходили вместе, были настолько привязаны друг к другу, что понимали некоторые вещи без слов, и так часто отвечали одновременно одними и теми же словами, что люди задумывались о том, что мы двойняшки.
И вот опять она старалась обо мне позаботиться, прямо как в детстве. В голове сразу всплыла картина, когда неудачно приземлилась при падении с велосипеда на землю. Самое обидное было то, что он был устойчив от падений, благодаря трем колесам, но меня, по щедрости собственной неуклюжести угораздило перекувыркнуться вместе с ним. В тот день сестра вообразила себя врачом, находящимся на важной операции, и с сосредоточенным видом прикладывала к моим ранам листья подорожника, словно тот был единственным средством, способным меня вылечить.
— Почему ты так на меня смотришь? — спросила Анна, неловко пытаясь открыть баночку с перекисью.
— Как, так? — недоуменно ответила я, потирая пятую точку, которая уже затекла от сидения на краю ванной.
— Так, словно тебя по башке ударили. Если что, на твоем лице расплылась глуповатая улыбка, — она усмехнулась. — И не могу понять причины ее происхождения. Я что, кажусь тебе забавной? — сестра нахмурила брови, сурово поправив очки указательным пальцем. Мы переглянулись и рассмеялись.
— Неправда, у меня вовсе не глупая улыбка! — возмутилась я.
— А вот и правда, — начала поддразнивать она, протирая мои коленки обеззараживающим раствором, после чего налепила на царапины пластырь и подытожила. — Недельки через полторы будешь как новенькая. Одевайся.
— Анни… — мой тон заставил сестру насторожиться, и она обеспокоенно взглянула на меня, — Давай пойдем на кухню?
— Ну конечно, — она закатила глаза, словно я попросила какую-то абсурдную вещь.
Мы направились на кухню. Сестра предложила мне чаю, но получив отказ налила мне стакан воды, и, зная мою любовь к еде, поставила на стол корзинку с печеньем. Я села за стол, мои руки тряслись, и чтобы хоть как-то унять дрожь, отпила немного воды.
Анни села напротив, подозрительно глядя на меня. Наверное из-за того, что я совершенно не притронулась к печенью, это действительно странно, потому что оно было шоколадным. Я никогда и ни при каких обстоятельствах не отказывалась от сладкого, особенно от чего-то с шоколадом, ведь жить без него не могла. Я сделала еще глоток, опустошив стакан, а Анна подперла подбородок обеими руками и с видом страстного слушателя уставилась на меня.
Сестра выслушала весь рассказ, ни разу не перебив меня, за что была безумно ей благодарна, потому что не смогла бы продолжить свое повествование даже после короткой паузы. Она, как я и ожидала, поверила мне. Но по выражению, застывшему на ее лице, было понятно одно — она испугалась. Как и я. Так мы молча сидели, пока Анни не нарушила тишину, во время этой короткой паузы я успела съесть пару печенек, отчего мне стало чуточку легче:
— Да… Я уж не знаю, что и сказать, — она сосредоточенно потирала виски.
— Считаешь, я сошла с ума? — корзинка с печеньем постепенно опустошалась.
— Нет, я так не думаю. Вполне реально, что ты могла что-то увидеть. Мне порой тоже кажется, словно вижу то, чего остальные не замечают или просто игнорируют.
— Мне явно нельзя читать книги, а то слишком сильно у меня воображение разыгрывается. Мерещится, будто на меня нападают монстры. Вдруг, то просто была грязная собака, и она вовсе не собиралась меня трогать. А я себе нафантазировала страшное чудовище, готовое меня разорвать.
— А что, если все было взаправду? Что, если это не игра воображения? Я тоже читаю всякую всячину, просто мне на улицу в темное время суток выходить не приходилось. Представь выхожу мусор выкинуть и бац, тоже происходит что-то непонятное, и меня вдруг забирают пришельцы. — я оценила попытки сестры пошутить, но все равно была встревожена.
— Я понятия не имею, что мне со всем этим делать. У тебя есть какие-то предложения? Или хотя бы еще печенье? — она улыбнулась и пополнила корзинку новой дозой сладостей.
— Я когда-нибудь тебя прибью. Как ты можешь есть столько сладкого и не толстеть!? — нервно пошутила она. — А вот что тебе делать, я не знаю, честно. Но мы обязательно с этим разберемся. Вместе. — С серьезным видом сказала она. Я услышала, как зазвонил телефон в кармане куртки.
— Совершенно о нем забыла, — пока я смогла достать сотовый из кармана, он замолк. — Тринадцать пропущенных от мамы. Ой, дома будут проблемы. Нужно как можно быстрее возвращаться, а то еще под домашний арест посадят. Черт, совсем забыла сходить в магазин за продуктами! — стукнула себя по лбу, а Анна засмеялась.
— Твое счастье, что у тебя есть я. Я — твое шикарное алиби, которое может спасти от всех напастей, ну, почти от всех.
— О, мой спаситель, что бы я без тебя делала? — облегченно простонала я, безумно благодарная судьбе за сестру.
— Не стоит благодарностей, — снисходительно кивнув, произнесла она, протягивая руки, чтобы заключить меня в объятья.
— Мне пора домой, похоже будет серьезный разговор, папа и так не одобряет мои прогулки поздними вечерами. Чувствую, сегодня вечером мама поломается под натиском его аргументов.