Пробуждение
Шрифт:
Лёжа на столе и слушая, как доктор готовиться зашивать, Артём вдруг заплакал. Это удивило даже его самого, ведь плакать он не собирался, да и в принципе делать это давно уже отвык. Однако слёзы полились сами собой. Наверное, подумал Артём, это из-за страха перед галлюцинациями.
Доктор стал делать уколы в кожу головы Артёма, и тот почувствовал, как его затылок немеет. Жидкости в шприце, видимо, было много, и вскоре раствор уже стекал по щекам вниз, смешиваясь с кровью и слезами и срываясь струями в тазик под подголовником.
Потом доктор отложил шприц и стал зашивать.
– Послушайте, – забеспокоился он. – Там… Долго ещё?
– Не беспокойтесь, скоро всё закончится.
Когда швы были наложены, голову Артёму обмотали бинтами, дали рекомендации и отправили на приём за больничным листом.
«Тебе не нужен больничный», – сказал вдруг голос так, что Артём подскочил.
Он огляделся, надеясь найти обладателя голоса, но в коридоре, кроме него, никого не было. Вообще никого.
– Что за чёрт? – прошептал Артём.
«Никакой чертовщины. Но нам нужно поговорить».
Голос теперь звучал куда громче, словно его обладатель буквально сидел на плече у Артёма. Тот даже провёл по плечам ладонями, но никого там не нашёл.
– Ты у меня в голове? – спросил Артём.
«Я в тебе, да. Но я и очень далеко от тебя, если говорить твоими категориями. Я пытаюсь разбудить тебя».
«Я же не сплю!», – мысленно возразил Артём.
«Спишь. Та твоя часть, что определила себя как человека, Артёма Гуляева, считает, что проснулась, но /ты/ – ты ещё спишь. А мне нужно разбудить / тебя/».
«Я не понимаю! Какая ещё часть? Артём Гуляев – никакая не часть!»
«Артём Гуляев – лишь ворсинка на теле. Чувствительная антенна, направленная своими рецепторами в вечность Космоса. Именно этой ворсинке посчастливилось почувствовать меня… и себя тоже – первой».
«Что за чушь? Господи, мне срочно нужен психиатр!»
«Тебе не нужен психиатр. Тебе нужно осознать себя. Ещё одна ворсинка не поможет тебе осознать себя целого».
«Я осознаю себя! И хватит называть меня ворсинкой!»
«Если хочешь, я могу звать тебя клеточкой. Рецептором. Мне всё равно, да и тебе скоро будет всё равно. Ты спал миллиарды лет – по меркам тех частичек, что попытались изменить тебя, а значит, и себя – но близок тот момент, когда ты проснёшься».
Артём схватился за голову. В коридор невдалеке вышла медсестра. Она остановилась и внимательно посмотрела на Артёма, и тот, испугавшись, что его сочтут сумасшедшим, выбежал на улицу. Не замечая холода и зажимая руками уши, он побежал от травмпункта, покуда мощная волна головокружения не сбила его с ног. Артём упал, не в силах сфокусировать на чём-то взгляд – деревья вокруг кружились, как безумные танцоры – и его вырвало.
«Наступает то мгновение, когда мы снова становимся единым целым, – продолжал голос. – Сон заканчивается, и знания
Артём вытер рот снегом и встал. Через дорогу, сквозь чёрные стволы деревьев, он увидел церковь. Верующим себя Артём не считал, хоть и носил на шее крестик, подаренный матерью.
«В церковь! – торжествующе подумал Артём. – В церковь! Эти голоса пропадут в церкви!»
«Не пропадут. Ты видел меня через сон той ворсинки, что почувствовала меня, а теперь сопротивляется той правде, которая готова открыться тебе.
Сейчас я – лишь раскалённое газовое облако, в твоём временном представлении образовавшееся за четыре с половиной миллиарда лет до появления на свет этой чувствительной клеточки, Артёма Гуляева. Но я меняюсь. Я вижу, какой будет моя следующая форма, и вижу, что мой разум погаснет. И также я вижу, как разум возвращается ко мне. Я сам передаю себе знания о себе в этот самый момент. В тот вечный момент, который никогда не прекращался, за гранью того представления о времени, которое придумали твои ворсинки, чтобы объяснить себе неспособность увидеть целостность мира. И своё единство с тобой – и со мной».
Машина чуть не сбила Артёма, переходившего дорогу. С сердитым гудением заснеженный автомобиль пронёсся мимо. Кровь стучала в висках, а в ушах нарастал уже знакомый гул. Наконец, Артём, перед глазами которого плыли круги, добрался до тротуара.
– Ты просто голос в моей голове! – процедил он. – Тебя не существует!
«Это тебя не существует, маленькая ворсинка. Существую лишь я. В то мгновение, когда я предвкушаю свой долгий сон, и в то мгновение, когда я собираюсь просыпаться. Я существую всегда, в каждый миг моей очень большой жизни. К сожалению или к счастью, я тоже есть лишь клеточка на теле Вселенной, и я также рано или поздно сольюсь с ней единым потоком энергии. Но в данный момент я должен разбудить себя в… будущем, так ты это называешь. Я должен разбудить себя в будущем, чтобы спокойно уснуть в прошлом. Но я ещё сплю, а для того, чтобы услышать свой зов из прошлого, у меня есть миллиарды чувствительных ворсинок. Повторяю: тебе повезло, что именно ты услышал мой зов, маленькая клеточка. И именно ты первым вольёшься в единый поток энергии вместе со мной».
Уже почти добравшись до церкви, Артём вдруг остановился. Перед его глазами вспыхнуло видение: бескрайний, чёрный космос, и исполинское газовое облако, светящееся изнутри. Оно ревело и гудело, но услышать гул можно было, лишь став его частью, вибрирующим потоком этого огромного разума.
«Ты уже видишь меня, маленькая ворсинка? Значит, через тебя себя вижу и я… Тот я, частью которого ты являешься. Значит, я уже готов принимать информацию. А это значит, что пришла пора её передать».
Его тело словно стало высоковольтным проводом под напряжением. Исчезли зрение, слух, все чувства. Была только боль, которая вскоре перестала быть болью, стала лишь… информацией.
– Слишком много! – взвыл Артём от нахлынувшей головной боли.
«Я не передал и миллионной части тех знаний, которые положено передать.
Но теперь, я вижу, ты готов. Я готов».
И в этот миг Артём полностью растворился в том немыслимом потоке информации, который прошёл через него.