Пробуждение
Шрифт:
Вдруг беззвучно погас свет. Йаати замер, оцепенев, не дыша, твердо уверенный, что в тот же миг в него вцепятся чьи-то огромные зубы. Не стерпев, он дико заорал от ужаса, — и тут же свет вспыхнул вновь. Какая-то автоматика, реагирующая на звук, — он где-то слышал о такой, читал в каком-то журнале… Вспомнив о ней, он сел на пол и начал дико, всхлипывая, ржать. Остановила его только боль в сведенном судорогой животе. Как бы то ни было, ему дико повезло, — он вспомнил, что уже слышал шаги такие шаги, шаги такой твари там, в лесу, и уже не сомневался, что тогда его спасла лишь вода, через которую он перебрался, оборвав след. Как бы то ни было, здесь есть свет, значит, должна быть и вода, а может, и какие-то харчи, — хотя бы консервы…
Вдохновленный
Четвертая дверь вывела его в квадратный холл с лифтами. Не думая, Йаати ткнул в кнопку. Под ней вспыхнул зеленый огонек, — и тут же сверху докатился лязг и грохот, гулко отдаваясь в пустой утробе здания.
Йаати замер, проклиная свою глупость, — но поделать ничего уже не мог. Он замер, готовый в любую секунду бежать, — но ничего страшного не случилось. Где-то через минуту двери лифта со скрежетом раздвинулись, — похоже, им не пользовались уже давно. Йаати отскочил, как кот, увидев внутри голого чумазого парня, — и лишь потом узнал себя в настенном зеркале. Вид у него был… ещё тот. Дикий. И довольно-таки страшноватый, — он самого себя испугался. Да уж…
Вздохнув, он вошел внутрь. Панель с кнопками выглядела непривычно, — но цифры на них были те же, и он нажал на «двадцать». С тем же скрежетом двери закрылись, потом лифт лязгнул и неровными рывками пополз вверх. Йаати босыми пятками чувствовал, как дергаются над кабиной разболтавшиеся тросы. За железными стенками что-то то и дело скрипело, свет мерцал, — доверится этой развалине было явно не лучшей идеей, и он вновь испуганно замер. Казалось, что лифт вот-вот застрянет, — или вообще оборвется и полетит к чертям вниз. Но ему повезло и в этот раз, — скрипящая конструкция доставила его на самый верх. Он вышел в холл, как две капли воды похожий на нижний. И такой же пустой.
Хлопая в ладоши, он пошел по коридору. Всё двери тут тоже оказались заперты. Наконец, он вышел на балкон, — и замер, ошалев от высоты. Вдали лежал темный ковер леса, рассеченный ровной линией шоссе, слева тускло блестела река. И справа тоже. Внизу лежали серые пустынные крыши. Казалось, он летит на самолете, — в его родной Лахоле таких высоких домов не было.
Он перегнулся через парапет. Теперь высота стала донельзя наглядной, и его сердце ёкнуло, но не только от неё, — внизу, у двери, толкалось уже два или три десятка «двупалов». Визг их долетал и сюда. Отсюда он видел на улицах ещё несколько штук. Даже на шоссе виднелись какие-то желтоватые крапинки, — и от их количества у Йаати вновь свело живот. Пустынный доселе мир пробудился, — и он уже не сомневался, кто во всем этом виноват.
Опомнившись, наконец, он обернулся. На балконе была вторая дверь — она, как оказалось, вела на лестницу. Но тут Йаати ждало разочарование, — путь наверх преграждала железная решетка. Он яростно потряс её… и тут же услышал быстрый шорох шагов в глубине шахты лестницы. Твари как-то смогли открыть дверь, а это значило… значило…
Словно подхваченный какой-то силой, он вскочил на парапет, держась рукой за стену, вторую вскинул вверх, нащупывая край плиты… есть!
Не рассуждая, он выбросил наверх вторую руку… рывком подтянулся, отжался, забросил наверх ногу… растянулся во весь рост на пыльном битуме… и на какое-то время отрубился. В себя его привел мерзкий визг прямо под ним, — твари уже были на балконе! Они как-то почуяли его… или просто догадались, — что было несравненно хуже.
Йаати вскочил… голова у него закружилась, он пьяно шагнул в сторону, — и едва не полетел вниз. К его невероятному счастью, тут не было чердака, — подпрыгнув, он ухватился за край парапета и взобрался наверх. Перед ним была
Над ровной дугой речного обрыва стоял другой, уже знакомый город, который он видел на шоссе, — сверкающие массивы неожиданно высоких зданий, облицованные стеклом и металлом… кое-где, правда, они выгорели, превратившись в страшные черные скелеты. А за ними, вдали, чернел чудовищный силуэт башни, — отсюда она казалась ещё больше. Йаати чувствовал, что не ошибся — до неё и в самом деле километров двадцать, и высотой она километров в пять, не меньше. Таких громадин не бывает… но ведь и невообразимых тварей-«двупалов» тоже не бывает. И фиолетовых «танков», убивающих без света и звука, и парней, которые, не заметив, попадают из одного мира в другой…
Йаати зажмурился и ошалело помотал головой, словно стараясь как-то уложить в ней мысли. Вторая, трехрогая башня, напротив, резко выросла, — похоже, что она стояла где-то на северо-восточной окраине города, и была гораздо меньше, — высотой всего в сто или в сто пятьдесят метров, но и отсюда её не удавалось толком разглядеть.
Снизу донесся резкий стрекочущий звук, и мальчишка нагнулся, навалившись животом на парапет. Пулемет оказался не вполне пулеметом — он выплюнул очередь желто-синих молний, пробивших «двупала» и отбросивших его к стене, мгновенно развернулся и расстрелял другую тварь, потом третью. Ожил и второй пулемет, — он бил длинными очередями куда-то в глубину улицы. Йаати заорал от радости, — но тут же всё кончилось. Похоже, что твари разбежались по укрытиям. Они явно были достаточно умны, чтобы не лезть на пули, или чем там стреляли эти штуки.
Вздохнув, Йаати прошел вдоль парапета, глядя вниз. По двору по-прежнему бродили «двупалы», — но за стеной, вроде бы, никого не было. Знакомый ему старый мост исчез, — если он вообще когда-то был в этом мире, — и на его месте стоял совсем другой. Он парил над рекой на тросах, перехлестнутых через опору в виде огромной буквы «А». Улица, на которой стоял дом, как раз поднималась к нему. Сам мост упирался в синеватую металлическую стену, раза в два выше этой. Вторая такая же стена тянулась вдоль берега реки. Йаати не представлял, как попадет туда.
Сейчас, впрочем, перед ним стояла более насущная задача, — перебраться через улицу. Кабель был всего шагах в пяти, — в самом деле, толстый, пальца в два. Он начинался от надстройки и тянулся через улицу к надстройке такого же дома напротив.
Йаати подергал за него, потом повис, зацепившись ногами. Кабель даже не дрогнул. Он вздохнул. Дело, в общем-то, простое, — перебирай себе руками и ползи, как вагончик по канату. Плевое дело, — не будь под ним высоты в двадцать этажей. Только вот выбора у него, увы, не было, — оставаться на этой крыше он не мог. И он пополз вперед, — отчаянно зажмурившись и убедив себя, что всё это просто дурной сон. Но кабель врезался ему под колени и раскачивался, вызывая приступы дурнотного головокружения. К тому же, он ощутимо растягивался под ним, подергиваясь взад и вперед, и Йаати казалось, что он вот-вот лопнет.
Это путешествие заняло словно целую вечность. В самом конце его руки так тряслись, что он просто свалился на крышу, и какое-то время лежал совершенно неподвижно, ничего не соображающий, глядя в пустое белесое небо. Казалось, что оно засасывает его, в какой-то миг он даже испугался, что упадет… туда.
Застонав, Йаати перевернулся на живот, поднялся на четвереньки, потом на ноги. Заковылял к двери. Она, конечно, оказалась заперта. Он тупо подергал её, потом подошел к парапету. Так и есть — такой же бетонный козырек. Йаати сел на парапет, повернулся, спрыгнул, сев от силы удара на корточки. Замер, как завороженный, глядя на пустоту под ногами. Лег на живот — и лишь тогда осмелился заглянуть вниз. Вот он, балкон — рукой подать. Но… как же он сможет…