Пробуждение
Шрифт:
Ветер подхватил остолбеневшего оператора под локоть, потащил его к ближайшей машине…
— Куда?! — в расстроенных чувствах выкрикнул тот. — Ты мне камеру разбил, скотина!
Он размахнулся и ударил Ветрова в ухо. Роман инстинктивно блокировал удар. Новый близкий залп заставил старшего лейтенанта оставить журналиста и упасть под прикрытие грузовика.
— Урод какой! — злобно крикнул ему оператор. — Ты у меня…
Целая серия взрывов наполнила собой все пространство между стенами. Били явно из чего-то наподобие «Василька». Не слишком мощные, однако кучные и весьма действенные в замкнутом пространстве.
Люди кричали, не в силах услышать себя.
У многих из ушей и носов лилась кровь, глаза покрылись сеточками разбухших капилляров. Контузило всех.
Солдаты лежали вперемешку с журналистами. Многие на какое-то время лишились сознания.
Роману показалось, будто кто-то огромный со всей силы ударил его с двух сторон могучими ладонями по голове.
Перед глазами плыла мутная кровавая пелена. В ушах ревел замедленный оглушительный гул, сердце стучало прямо в висках. Рот заполнился горечью и рвотой. Окружающее завилось в беззвучный и непроницаемый для зрения кокон. Почерневшие машины, покрытые гарью бетонные стены, окровавленные тела вертелись в медленном вальсе. Земля уплывала куда-то к роскошным зарницам артиллерийского огня.
Время закуклилось вместе с пространством. Механизм биологических часов остановился, перестрелка и крики остались где-то за пределами ощущений.
За стенами ревели взрывы. Кто-то стонал, булькая горлом.
— Эй, ты меня слышишь?
Ветрова похлопали по щекам.
Роман не отреагировал. Невидящими глазами смотрел сквозь небо и космос — в непостижимые дали неизвестности.
— Очнись же, пожалуйста, очнись! — Его подняли за воротник. Потрясли.
Из тумана показалось бледное лицо, окруженное ослепительно-золотым нимбом. Насколько прекрасное, что казалось: вот-вот за спиной божественного создания раскроются крылья.
— Чт… — пробормотал Роман.
Мысли перемешались и спутались. Не удавалось сконцентрировать взгляд на одной точке. Липкая мерзость текла по шее, пробиралась под рубашку на груди.
— Вставай! Там ваших бьют!
Ветрову с трудом удалось понять, что тормошит его Людмила Батурина. Она говорила о чем-то страшном. Об атомных взрывах на территории России, о проклятых террористах, завладевших тяжелой артиллерией, об угрозе для Ленинградской АЭС. О том, что Ветер едва ли не единственный на побоище, кто выглядит живым.
— Слышишь меня? Там ваших почти перебили!
— Как? — опомнился Роман.
С помощью девушки приподнялся на локте. Затем с трудом, в несколько приемов, сумел встать.
Вытянутый двор между воротами изменился до неузнаваемости. Несколько грузовиков горели, отравляя воздух смрадом коптящей резины. Повсюду валялись изуродованные тела бойцов и журналистов — вперемешку, где кого застала смерть. Но еще кто-то носился в дыму, что-то старался делать. Свистюка не было видно, и Роман тяжело, пошатываясь, направился к внешним воротам.
Снаружи в уходящем свете позднего северного вечера бушевала настоящая война. Один БТР коптил багровым темным пламенем.
Хотя… Кажется, один еще огрызался, а другой спешно удирал куда-то прочь с поля боя. Или же — выполнял какое-то задание. Откуда знать? Видимая из ворот часть прилегающей территории сплошь была изрыта дымящимися воронками. Над зданием администрации поднимались огненные языки. Вражеские залпы поредели и реже ложились в цель — видимо, бойцам полковника Орлова удалось уничтожить немалое количество неизвестных противников. Но стрельба продолжалась. А вот пехота, кажется, оттягивалась в стороны, стараясь уйти из сплошного ада.
Домики и пристройки превратились где в решето — от шквального огня БТРов и пулеметов, а где в разворошенный хлам — после попадания ракет. Территория напоминала большую, объятую пламенем помойку. Казалось, даже небо над ней горит, исходя вонючими запахами жженой резины и плоти. Поодаль полыхал и краешек соснового леса. Хвойные красотки в бору потрескивали, кивая горящими головами, над ними расстилались тучи маслянистого дыма.
На фоне вакханалии метались солдаты. Большинство бойцов полностью потеряли ориентацию. Молодой солдатик, наверное, контуженый, повернулся и начал стрелять в товарищей, засевших позади него. Не попал. И тут же свалился под ответной очередью.
Из люка застывшей неподалеку от ворот машины вылез водитель. Тут же пошатнулся. Схватился руками за грудь и полетел на землю.
— Держитесь, сосунки! — безадресно орал где-то вблизи полковник Орлов. — Вали их всех! Мать!.. Держитесь! Скоро помощь придет!
Из-за кирпичных построек, беспорядочно рассыпанных вокруг ЛАЭС, выдвигались фигурки врагов. Неизвестные бойцы, кто в маскировочных комбинезонах, кто вообще в штатском, перебежками приближались к заветной цели. Раз за разом они отплевывались вспышками очередей, падали под ответным огнем, но упорно продолжали атаку. Откуда-то из-за леса их поддерживали минометы и ракетные установки.
Роман попытался понять, кто же это напал на станцию? Понятно, что террористы, но не слишком ли их много? Да еще с тяжелым вооружением. Такого расклада изначально не предполагалось. Откуда неведомый противник вообще мог взять ракеты и прочее? Захватить где-нибудь? Но не настолько это легко. Не Кавказ — сравнительно спокойные места, да еще поблизости от одного из крупнейших городов.
Не ко времени. Рассуждать можно долго, только гораздо важнее отбиться, и уж потом выяснять, кто это сумел организовать подобное событие.
Сквозь шум стрельбы и канонаду взрывов прорезался басовитый рев. Со стороны городка к электростанции ползло приземистое чудище. Бесшумно повернулась носатая голова. «Пу-бум!» — громада отодвинулась назад. В здание администрации ударила тяжелая болванка. Чудом уцелевшие стекла брызнули осколками. Треснула увечная стена, обвалилась крыша. На засевших у здания солдат посыпались обломки кирпича и клочья рубероида.
— Танк! — заорал кто-то.
Двое солдат огрызнулись из гранатометов. Но подготовка нынешней пехоты явно хромала, может быть, гранатометчикам вообще не доводилось использовать штатное оружие в целях экономии драгоценных боеприпасов, и обе гранаты прошли мимо цели.