Пробуждение
Шрифт:
Ни один из двух вариантов (включая и третий — за решеткой) Валентина не устраивал. В ближайшем будущем парень видел только пытки, отливание водой, допросы с пристрастием и много-много боли.
— Арестовали, — кивнул полковник, потрясая перед лицом Валентина желтоватой бумажкой с гербом Украины. — Валентин Валентинович Лихутов, двадцати двух лет, не женат, без высшего образования, не привлекался, беспартийный, известный в сети Интернет под разными псевдонимами, в том числе и Mad_Astro, вы обвиняетесь в государственной измене…
— Только что был терроризм! Я никому ничего не изменял! —
— Будет тебе адвокат, — согласился полковник.
Он кивнул стоящему у окна бойцу. Тот двумя шагами пересек комнату и, коротко размахнувшись, ударил Валентина прикладом автомата под дых.
От резкой боли молодого человека скрутило. Он упал на четвереньки, хватаясь обеими руками за живот. Стукнулся лбом о ковер. Сквозь слезы и трещину в очках смотрел на приоткрытое окно и сожалел, что живет на восьмом этаже.
Валентина подхватили за плечи, рывком поставили на ноги. Толкнули в спину.
— Отправьте на ментограмму, — приказал полковник.
При других обстоятельствах парень посмеялся бы над глупым названием. Подумаешь, «ментограмма» — от слова «мент», что ли? Но сейчас было не до шуток. Сквозь боль и ужас Валентин чувствовал: попал в очень скверную переделку. Его схватили не обычные милиционеры — зацапали специалисты из Службы безопасности или какой-то другой подобной организации; такие могли сделать с ним все, что угодно. И отмолчаться не получится. Ведь «ментограмма», как подумал молодой человек, — не что иное, как сканирование мозга: с 2011 года в новостных системах Сети часто писали об этом загадочном приеме службистов.
«С одной стороны, — думал Валентин, — они убедятся, что кроме информации об НЛО я ничего не трогал. С другой… Если они в самом деле смогут просканировать мысли — вот тогда полный эррор. Узнают о парочке счетов на Кипре, о том, что некоторое количество денег из Нацбанка перекочевало в мои закрома…»
Вояка спецподразделения поволок парня к двери, полковник остался на месте. Он явно намеревался повторно перерыть квартиру Валентина и поискать дополнительные улики. Перспективы не радовали: под раковиной на кухне, в полиэтиленовом пакете хранились полторы сотни тысяч долларов, а припрятанный на балконе лэптоп содержал расписание всех финансовых махинаций молодого хакера. За такое могли засудить по-взрослому — шитые белыми нитками обвинения в терроризме и государственной измене, которые удалось бы разорвать любому толковому адвокату, отошли бы на задний план.
«Дались мне эти НЛО с пришельцами?» — про себя ругался Валентин.
Понимая, что по самые уши нырнул в дерьмо, он решился на глупейший в своей жизни шаг.
Парень развернулся и изо всех сил двинул оперативника в пах.
— Н-на тебе!
Боец, даром что тренированный, никак не ожидал от хлипкого очкарика такой прыти — блокировать не успел. Сдавленно застонал и, уронив автомат, схватился за причинное место. Валентин оттолкнул его и бросился к лоджии. Краем глаза заметил, что полковник вытаскивает из-под кителя громадный пистолет.
— Стоять, тварь!
Пинком отбросил пустую алюминиевую бочку из-под пива. Схватил маленькую сумочку с лэптопом, занес над головой. Бросить
Выстрел показался Валентину взрывом атомной бомбы. Что-то горячее ударило в плечо. Удар развернул молодого человека лицом к полковнику. Валентин успел заметить дымящийся ствол и напряженное лицо, с прищуренными от яркого дневного света глазами.
Вторая пуля чиркнула по шее. Третья вонзилась в левую сторону груди. Валентин отшатнулся, размахивая руками. Пальцы судорожно вцепились в ручку сумки с лэптопом, уже не в силах разжаться.
Оглушительный звон. Маленькое тело выскользнуло из разбившегося окна. Этажи со свистом устремились к небу.
На улице кто-то изумленно заматерился.
12 июля 2012
«Пробки» — третье проклятье любой страны, и Россия не является исключением. К извечным дуракам и дорогам, современники добавили еще одну беду — затор.
Каждый день мосты Санкт-Петербурга показывают гонор. Величественные сооружения из металла и камня, тяжело парящие над водой, способны вместить не одну сотню машин. Но утром, от восьми до десяти, и особенно вечером — в шесть, широкие полотна мостов отчего-то превращаются в узкие дорожки, не способные пропустить даже маленький автомобильчик. Заунывно гудят клаксоны. В некоторых ощущается гнев, остальные демонстрируют усталость и желание отдохнуть после трудового дня. Большинство водителей сигналит не ради конкретной цели, а просто так — по привычке. Старенькие «Жигули», неповоротливые тяжеловесы-грузовики и дорогие иномарки теснятся, со скоростью усталого верблюда едва продвигаются вперед. В густое облако смога, окрашенное разноцветными огнями вечернего города, вливаются тысячи кубометров сожженного топлива.
Четверг — один из самых активных трудовых дней. Люди чувствуют приближение выходных и стараются завершить свои дела поскорее. Машины носятся по проспектам города, везут документы, разгружают товары в подвалах супермаркетов и магазинов. Когда летнее солнце клонится к закату, кипящая жизнь понемногу затихает. Автомобили перекочевывают в уютные гаражи или на зябкие открытые стоянки. Однако большинство застревает в «пробках» на мостах и улочках в центре.
Пасмурное небо моросило капельками дождя. Над шпилем Адмиралтейства поблескивали далекие зарницы. Издалека доносились почти не слышимые раскаты грома — на востоке бушевала гроза.
Благовещенский мост, величайший из бетонно-металлических исполинов Санкт-Петербурга, напоминал обмелевшую речку. Внизу, под громадными опорами, неспешно катили волны Невы. На устилавшем мост дорожном полотне еще медленней двигались машины. Визг автомобильных сигналов стоял немыслимый. Водители то и дело высовывались из окон и, яростно жестикулируя, выкрикивали угрозы и ругательства. Мост молчаливо внимал, только стальные крепления слегка позванивали на сильном ветру.
— Почему две полосы закрыли?! — бесновался кто-то, ударяя в такт словам по клаксону. — Откройте полосы, нелюди!