Пробуждение
Шрифт:
Батька жег его взглядом, но уголки губ под антрацитово-черными усами так и норовили разъехаться. Майор в душе смеялся. Вздыхал про себя: такой толковый парень, этот Ромка, только слишком уж распутный в свободное от службы время. Но это-то как раз пройдет. Не страшно. Сумел сориентироваться, разобраться в обстановке и догнать отряд по пути. Не растерялся, не стал подыскивать оправданий. Молодец!
— Нет? — снова спросил Свистюк. — Не по бабам? Ай-яй-яй. Куда теперь молодежь катится? Я, когда молодым был, — только к девкам и бегал, едва свободная
Кузов грузовика содрогнулся от дружного смеха. В заднем окошке кабины приподняли дерматиновую шторку, и внутрь с интересом заглянул шофер.
— За дорогой следи, — прикрикнул майор. — Нечего пялиться.
Шторка упала обратно.
— Я в кафе хожу на увольнительную.
— В кафе? — искренне удивился Свистюк. — Боишься исхудать на казенных харчах? Помимо военной, ищешь себе и цивильную сиську? Только за забор — и сразу чавкать! Даже не боишься чирьев на зад заработать? Чем тебе мать солдатская кухня вкупе с офицерским доппайком не угодила?
Напускной гнев имел реальные причины. Три месяца назад военнослужащим России запретили есть пищу вне территории частей, к которым они были приписаны. Виной тому послужили массовые отравления, необъяснимые мутации генно-модифицированных организмов и два десятка вирусов, с начала года терроризировавшие Восточную Европу и северную часть Азии. За два прошедших квартала с момента первого зарегистрированного случая только в Российской Федерации от отравления умерло около двадцати тысяч человек; в Украине, Белоруссии и странах Прибалтики — в общем количестве более тридцати тысяч.
Между пищевыми эпидемиями существовали так называемые окна неделя, а то и две — без единого отравления. Пока ученые не смогли объяснить загадочное явление и склонялись к тому, что причина всему — некачественные продукты из Китая. Потому, если военный вкушал плоды национального урожая, то есть выращенного на грядке внутри страны, на это поглядывали сквозь пальцы. Роман уставился на дуло своего автомата. Конечно же, он ходил в увольнительную к девушке. Прекрасной Елене, двадцати лет от роду. Стройной и очень страстной особе. К любимой Ленуське…
Неизвестно отчего, но Ветров стыдился признаться в этом товарищам. За годы службы в отряде за ним закрепилась репутация матерого бабника и гуляки. Сказать перед всеми, что влюбился как мальчишка? Что не смог оторваться от замечательного тела, не смог отвести взгляд от бездонных голубых глаз? Не сумел отказаться от лишнего часика в пылких объятиях — потому и отключил чертов мобильник, дабы никто не мешал… Засмеют! Так что лучше отмалчиваться. Только бы Грифон не сдал.
— У него девчонка работает в кафе, — вместо Ромки ответил Паша Грифович. Еще и подмигнул, подлец. Мол, не боись: Батька едва про девушку услышит, сразу подобреет. — Ветер наш пожрать не любит. Он на другое дело падок.
— Ну, раз к парням не ходил — за это ему часть и хвала. Но едва прибудем,
Роман вздохнул.
— …из ста, — продолжил Батька.
Сокрушенный стон Ветрова растворился в негромком гомоне. Бойцы поняли, что больше ничего интересного не произойдет, и вернулись к обсуждению насущных солдатских проблем.
— Ты вот скажи только, — вспомнил вдруг майор Свистюк. — Откель мотоцикл и куртку такую модную взял?
Роман густо покраснел. Даже видимое Батьке левое ухо налилось пунцовой краской.
— Украл небось, — грустно констатировал майор.
Впрочем, без уверенности.
Ветров побелевшими пальцами сжимал автомат.
— Украл?! — взревел командир, приподнимаясь на скамье и рушась обратно. — Да что же ты вытворяешь?!
Поскрипывая зубами приказал:
— Выбросить немедленно! Он же нас под военную прокуратуру утащит!
Роман содрал куртку, стараясь не смотреть на майора. Бросил ее под открывающееся сиденье мотоцикла, шлем повесил на рукоятку. Рыжий, сидевший у заднего борта, украдкой выглянул на улицу.
«Настоящие бандиты — вон как слаженно работают, без слов друг друга понимают. И покрывают… — думал майор Свистюк, мысленно выдирая волосы из макушки. — Бандиты, а не бойцы. И я их прикрываю, дурак старый… Еще и радуюсь, что ради службы подчиненные идут на преступление. Ничего у них святого нет… Ну ладно, приедем на станцию — такого Ветру отвешу!..»
— Давай, — кивнул Рыжий, убедившись, что грузовик проезжает мимо канала. Откинул краешек тента, придержал.
Ветров и турок подняли «Сузуки». Дружно выдохнули и вышвырнули мотоцикл за борт. Никелированная махина несколько раз перевернулась в воздухе. С жалобным писком грохнулась в воду. Следом за фонтаном брызг зашипел густой пар — мотор еще не остыл.
— И концы в воду. — Рыжий довольно отряхнул руки и свалился на свое место. Приветственно сделал ручкой соседям из другой машины.
Идущий следом грузовик на этот раз не сигналил. Шофер только мигнул фарами в молчаливой солидарности с товарищами.
Не прошло и пяти минут после прощания с двухколесным другом, как грузовик остановился. Майор недоверчиво посмотрел на часы.
— Рановато, — пробормотал он. — До объекта еще пару часов ходу. — Постучал в окно кабины: — Михалыч, чего встали?
— По шоферской передали, что менты дорогу перекрыли. Ищут кого-то…
— Моли бога, — сквозь зубы выдавил Свистов, тыкая мясистым пальцем в сторону Романа, — чтобы полковник о твоих погонях с перестрелками не узнал! Каскадер хренов!..
— Какими перестрелками? — озадаченно спросил Ветров. — Не было перестрелок.
— Будут, — пообещал майор, похлопывая по прикладу автомата. — Если тебя сейчас хапнут — будут тебе и перестрелка, и погоня… с направлением в гроб!
Батя на расправу был ох как крут. Если пригрозил стрельбой — обязательно сделает.