Пробуждение
Шрифт:
Уже перевалило далеко за полночь. Вострецова охватило беспокойство при мысли, что не удалось быстро очистить город от белых. Днем ослабевшие батальоны могут не выдержать контратаки противника.
Укрывшись за валуном, Вострецов собрал к себе командиров рот и батальонов.
— Слушайте мой приказ! — объявил он. — Отряд Погребова пойдет берегом моря, чтобы зайти в тыл противнику. Одновременно он атакует офицерские дома и не даст белякам бежать в тайгу. Батальон Кузнецова незаметно обойдет Охотск и отрежет дружинникам путь в сопки. Я с разведчиками и
Бой разгорелся с новой силой, когда отряд Погребова и батальон Кузнецова зашли в тыл противнику.
Напротив церкви в трех купеческих особняках с каменными лавками на первом этаже расположились офицеры. В одном из них — с белыми резными наличниками и парадным крыльцом — находился штаб генерала Ракитина. Туда и повел Вострецов свою группу. Сбив охрану, бойцы ворвались на парадное крыльцо.
Из дома вышел офицер с поднятыми вверх руками.
— Где генерал Ракитин? — сурово произнес Вострецов.
— Его превосходительство генерал Ракитин еще вчера изволили отправиться в тайгу, на охоту, — ответил офицер. — Я — штабс-капитан Михайловский, адъютант генерала Ракитина.
— Проверить весь дом, перетряхнуть пуховики и матрасы! — приказал Вострецов. Ему показалось неразумным, немыслимым пребывание генерала Ракитина на охоте в тот момент, когда красные штурмуют Охотск.
Разведчики проверили все комнаты купеческого особняка, перетряхнули все, где, по их предположениям, мог спрятаться генерал, и никого не нашли. Значит, Ракитин и в самом деле отправился поохотиться.
«Ну и черт с ним, с генералом!» — подумал Вострецов. Его радовали добрые вести: от Погребова и Кузнецова приходили нарочные с сообщением, что сопротивление противника подавлено, Охотск освобожден от белых!
Утром комбриг Вострецов устроился за столом генерала Ракитина и начал разбирать секретные бумаги. Планы пепеляевцев оказались грандиозными, если верить тому, что расписано и рассчитано «по освобождению Якутии и походу в Иркутск».
Из купеческих подвалов бойцы выволакивали связки песцовых шкурок и золото, упакованное в парусиновые мешочки и ящики.
Вечером Вострецов отправил радиограмму главкому Уборевичу об успешном освобождении Охотска от белых. Но в бою вместе с десятью бойцами погиб комбат Кузнецов, и эта потеря сильно огорчила комбрига, несмотря на столь успешно закончившийся бой.
Командир экспедиционного отряда отправил роту бойцов в тайгу на розыски генерала Ракитина, приказал начать подготовку к погрузке пленных пепеляевцев, награбленной пушнины и золота на пароход «Ставрополь», который по приказу главкома возвращался во Владивосток.
Советская власть в Охотске была восстановлена.
После шестидневного пребывания в освобожденном городе отряд уже в неполном составе отправился на пароходе «Индигирка» дальше, на север. В пути приняли радиограмму из Охотска:
«Остатки белых банд в Ине и Булгине разгромлены, генерал Ракитин застрелился».
По курсу парохода плескались изумрудно-зеленые
Из извилистых трещин выползали на лед тюлени. Они нежились в лучах весеннего солнца, играли со своими детенышами и двигались в сторону шхуны, оставляя в рыхлом снегу гладкие борозды. Если на пути попадались разводья, они ныряли в воду и вскоре опять вылезали на лед. Заиндевелая, неподвижная шхуна казалась им безобидным айсбергом.
И вдруг засверкали огоньки. Загрохотали выстрелы. На пушистый снежок, выпавший ночью, брызнула кровь. Тюлени метнулись назад, ища спасения в воде. За ними следом потянулись алые шлейфы. Темными пятнышками оставались лежать на снегу мертвые детеныши. А выстрелы продолжали грохотать, нарушая покой ледяного безмолвия.
Соловьев резким движением дернул на себя затвор, выбросив за борт дымящуюся стреляную гильзу. Боцман Ужов и Цветков продолжали целиться, стремясь попасть еще раз в удалявшихся от шхуны тюленей.
— Довольно, Юрий Ардальонович, позабавились и хватит, — негромко проговорил капитан, передавая винчестер стоявшему рядом палубному матросу.
Запоздало ударили один за другим еще два выстрела.
Цветков вытер рукавом малицы потный лоб, с обидой в голосе произнес:
— Промазал.
— А я попал, кажись, — сказал Ужов, глядя в сторону напуганных выстрелами тюленей. — Ранил, видать.
— Займитесь делом, боцман, — сердито сказал капитан. — Шхуна опять льдом обросла. Распорядитесь, чтобы обкалывали лед.
Ужов проворно побежал вниз. Бывшие офицеры остались одни.
— Зря мы их без нужды переколотили, — нахмурил капитан заиндевелые брови.
— А что делать? От скуки сдохнуть можно, — не сразу отозвался Цветков.
Неожиданное появление тюленей вблизи шхуны и ненужная стрельба не развеяли черной тоски, которая не отпускала Соловьева.
В беспорядке валялись неподалеку мертвые тюлени. Все так же медленно уползали прочь раненые звери.
Соловьев в задумчивости смотрел им вслед. Пятна крови на ослепительно белом ледяном поле навевали тягостные мысли.
— Может, вот так же напрасно сражались русский с русским все эти годы? — мрачно проговорил капитан.
— Не напрасно, Арсений Антонович, — возразил Цветков. — Наша борьба отзовется в будущих поколениях. Я думаю, недолго пробудут большевики у власти, — продолжал помощник капитана. — Им не поднять Россию из разрухи. А народ не потерпит правителей, которые не сумеют наладить сытую жизнь. Он сметет большевиков, и старое вернется снова.