Пробуждение
Шрифт:
— Навряд ли, Юрий Ардальонович, — не согласился Соловьев. — Был ведь когда-то доблестный императорский флот, на котором мы служили. Где он теперь? А если Советы окажутся такими же прочными, как мужицкие полки, которые сумели добраться до океана?
— В драке случается всякое, — неопределенно пожал плечами Цветков. — А жизнь — совсем другое.
— Я не уповаю на лучшие времена.
— На что же надеяться? И как жить без веры!
— Я лично доволен и тем, что раз в году могу ступить на родную землю, вдохнуть воздух моей отчизны, — отрешенно произнес Соловьев. — Чего же еще можно желать в моем положении? И в вашем тоже, Юрий Ардальонович.
— Я
— Блажен, кто верует.
Так и не сказав друг другу больше ни слова, капитан и его помощник разошлись по своим каютам.
В тот день началось движение льдов. Материковый ветер отгонял их в сторону океана. Льдины медленно расходились, унося на себе трупы убитых тюленей.
Ночью шхуна легла на новый курс и направилась к Аяну.
На рассвете «Индигирка» бросила якорь в Алдомской бухте. Началась интенсивная высадка экспедиционного отряда на таежный берег.
Бухта, на первый взгляд показавшаяся Вострецову безлюдной, оказалась местом для охоты, где эвенки промышляли нерпу и белуху. В распадке разведчики задержали троих местных жителей. У каждого из них был винчестер с изрядным запасом патронов.
— Мал-мала на зверя охотимся, — с трудом пояснил Вострецову старый эвенк.
— Где сейчас находится генерал Пепеляев? — строго произнес комбриг.
— Пепеляй-генерал в Аян-городе поживай, — трясясь от страха, отвечал охотник.
Разведчики привели к Вострецову аянского священника, объезжавшего на оленях свой приход, и комбриг приказал отпустить старого эвенка. Приходской священник, только что прибывший из Аяна, мог оказаться более полезным, нежели таежные эвенки, которые только по доходившим в прибрежную тайгу отрывочным слухам могли знать о месте пребывания генерал-лейтенанта Пепеляева и остатков его офицерской дружины.
— Ну, отец святой, говори без утайки все, о чем я буду спрашивать, — начал Вострецов напрямую.
— Я человек маленький и далекий от дел ваших мирских, — пролепетал священник, старательно вытирая рукавом меховой кухлянки вспотевший от страха лоб. — Я зову людей к миру и не переношу вида крови.
— Какова примерная численность офицерской дружины в Аяне? — поинтересовался Вострецов.
— Дак я ведь не считал, сколько их всего в домах купеческих да бараках промысловиков на постой расположилось, — отвечал священник. — В церковь мою по праздничным дням приходит на заутреню сотни полторы господ офицеров да солдат примерно вдвое больше. Так ведь кое-кто из офицеров с похмелья и вовсе не посещают храм божий. Да и солдатики вдали от родных своих и близких совсем пораспустились: спирт хлещут и в карты играют…
— Генерал Пепеляев где на постое находится?
— В доме купца первой гильдии Арифа Арифовича Киштымова гостем проживает генерал, — скороговоркой произнес священник и запнулся.
— Дом этого купца в центре Аяна находится? — не давая опомниться священнику, продолжал Вострецов.
— В самом что ни на есть центре, неподалеку от церкви, настоятелем которой я пребываю.
— Каковы укрепления на подходе к Аяну?
— По дороге, которая приведет ваше красное воинство в город, никаких особых укреплений нет. А на берегу моря стоят пушки.
— А какие не особые укрепления на подходе к Аяну воздвигли дружинники?
— Не особых укреплений там тоже нет, — без запинки отвечал аянский священник.
Скомандовав «Начать движение!»,
Шли по заснеженным таежным тропам, которые сделались скользкими, преодолевали крутые сопки, заросшие лесом. Местами приходилось вырубать на пути кустарник, чтобы продолжать движение. Нагруженные оружием, продовольствием и боеприпасами, бойцы отряда с трудом преодолели в первый день двадцать пять верст.
До Аяна еще оставалось пройти невероятно трудных семьдесят пять таежных верст. Все чаще попадались на пути быстрые ручьи и речушки, впадавшие в океан. Кое-где удавалось наладить переправу на скорую руку. Но чаще переходили ручьи вброд. Немалое число бойцов были в ботинках и прохудившихся сапогах. Их переносили через ручьи на себе разведчики, обутые в болотные сапоги с длинными голенищами.
В пути встречалось множество летевших из теплых краев уток и гусей. Всем надоело питаться всухомятку. Хотелось полакомиться вареной дичью. Но приказ комбрига строг и однозначен: не стрелять, костров не разводить! Вострецов рассчитывал, что удастся атаковать аянский гарнизон белых внезапным и стремительным ударом. Он считал, что Пепеляеву еще ничего не известно о появлении красных в аянско-охотском таежном районе.
Но вскоре кое-что прояснилось…
На берегу таежной речки Нечай головная рота, оповещенная разведчиками, вступила в бой с отрядом пепеляевцев. Стычка была короткой и стремительной, как это зачастую случается во встречном бою. Несколько дружинников полегли сразу, сраженные меткими пулями разведчиков. Двое сдались в плен. Остальные обратились в бегство. Настигнуть их в глухомани усталые бойцы не смогли.
Пленными пепеляевцами оказались подполковник Варгасов и капитан Занфиров.
— Какова численность аянского гарнизона? — начал Вострецов допрашивать капитана Занфирова, который, как ему сразу показалось, был ошеломлен своим пленением, но никакой враждебности к красным не питал.
— Общая численность дружины генерала Пепеляева четыреста тридцать воинов, — без заминки отвечал Занфиров. Он больше не верил в успех белого движения и старался быть откровенным. — Но часть дружинников числом около сотни расквартирована в Уйке.
«Значит, поп сказал чистую правду, — подумал с уважением об аянском священнике комбриг Вострецов. — Похоже, и капитану этому незачем вводить меня в заблуждение, коли понял уже, что дело их безнадежно проиграно».
— А скажите, капитан, известно ли генералу Пепеляеву о том, что отряд красных на подходе к Аяну? — мягко и дружелюбно проговорил Вострецов.
— Нет, об этом брату-генералу ничего не известно, — ответил Занфиров. — Его превосходительству лишь известно, что пароход красных под литерой «ЗД» курсирует где-то около Охотска. В случае прибытия парохода красных в Аянскую бухту генерал принял решение не допустить высадки десанта на берег и отдал приказ силами трех рот при одной четырехорудийной батарее укрепиться на прибрежных сопках…
— И что же, генерал Пепеляев намерен отбить наши атаки?
— Похоже, что не очень уверен брат-генерал в успехе предстоящей схватки с вашими войсками, коли надумал кунгасы строить, — в голосе капитана Занфирова прозвучала едкая горечь. — Я же лично давно потерял веру в успех этой безумной затеи. Не только рядовые солдаты, но и многие офицеры разуверились в успешном окончании этого бредового похода на Якутск.