Пробужденная красота

Шоуолтер Джена

Его улыбка и возбуждение сошли на нет.

– Что не так? Что-то случилось?

Она моргнула и уставилась на его крылья.

– Мы вернемся к этому. А сначала, как...?

– Так тебе не больно?

– Физически нет.

Возбуждение вернулось, и он крутанулся.

– Крылья – подарок. – Удовольствие наполнило его, когда Колдо сложил кончики крыльев, а потом вытянул их во всю длину. – Потрогай. Они реальны.

Она протянула руку, и кончики пальцев заскользили вниз по изгибу крыла. Колдо

закрыл глаза и наслаждался. Еще в детстве никто кроме матери не прикасался к ним, и никогда именно так. Никогда так нежно, так ласково.

– Они прекрасны, – сказала она. – Но довольно трудно наслаждаться ими, когда знаешь, что в хижине на заднем дворе заперта женщина, и не понимаешь почему.

Колдо развернулся, его восторг исчез. Она знает. "Он хотел этого", – напомнил себе. Хотел, чтобы она узнала об этой его стороне. Чтобы узнала его, всего его. Чтобы хотела быть с ним, несмотря ни на что.

– Она требовала освободить ее.

– Но ты этого не сделала, – заявил он. Она не могла. Там нет двери.

– Нет. – Ее рука взметнулась к шее, потирая. – Кто она?

Колдо наблюдал, как перо парило в воздухе, опускаясь на пол, и боролся со страхом. Что если Никола посчитает его монстром? Что если решит оставить его?

Выясним сейчас, прежде чем она станет зависеть от него сильнее.

– Моя... мать.

Челюсть Николы отвисла.

– Что? Почему? – спросила она, подходя к нему и кладя руку на обнаженную грудь. – Потому что она лишила тебя первой пары крыльев?

Во рту пересохло.

– Среди прочего, да. – Пойми. Пожалуйста. – Кроме того, она бросила меня в гнезде гадюк. Я был настолько ослаблен, что не мог сбежать, и годами меня заставляли делать ужасные вещи, чтобы выжить.

Сочувствие отразилось на ее лице.

– Я сожалею об этом. По-настоящему, но нельзя заставлять ее платить за это таким образом. Тебе нужно отвести ее к судье из ваших людей. У вас же есть судья, да?

Он сухо кивнул.

– Я не знаю, каким будет ее приговор, будет ли он достаточно суровым.

Никола нахмурилась.

– Это не твоя обязанность.

– Она ненавидит меня. Без всяких причин ненавидит. И даже не сожалеет о содеянном. Она гордится.

– А ты что? Хочешь подвергнуть ее всей той боли, что она причинила тебе? – спросила она ошеломленно. – Да. Хочешь. Это ее волосы ты отрезал в тот день, так?

Он помедлил, затем кивнул.

– И ты так разозлился на себя, так расстроился. Колдо, разве ты не видишь? Чем дольше ты ее держишь, тем больше вероятность, что нанесешь ей непоправимый вред. И если сделаешь это, то никогда не сможешь простить себя.

Он вдохнул... выдохнул.

– Она заслужила страдания.

– Может быть и так, но ненависть

делает тебя таким же пленником, как и она. Ты неспособен даже увидеть это.

– Меня это не заботит.

– Ну, а меня заботит. Отведи ее к вашим судьям.

Упрямая женщина, как ему и было известно.

Гнев заклокотал в груди.

– Тебе тоже причинили боль. Ужасную боль, и ты даже была не в состоянии дать сдачи. Ну, что бы ты сделала, если бы наконец представилась возможность взять реванш?

Прежде чем она смогла ответить, он переместился в квартиру мужчины, убившего ее родителей и брата. О, да. Он запомнил адрес. Мужчина сидел на диване, смотрел телевизор и пил пиво. Нахмурившись, Колдо материализовался. Человек заметил его, выругался и отполз. Колдо схватил его за шиворот и вернулся в спальню в Панаме.

Никола, до этого расхаживающая перед кроватью, замерла.

Колдо толкнул мужчину на пол, лицом вниз.

– Что у тебя есть сказать тому, кто убил твою семью?

– Ч-что происходит? – закричал человек, о котором шла речь. Его глаза расширились и остекленели, метаясь между Колдо и Николой.

Наконец, его взгляд остановился на Николе, и он выдохнул.

– Ты.

Итак. Он узнал ее, несмотря на прошедшие годы.

Никола прикрыла рот руками.

– У тебя действительно есть силы простить его? – потребовал Колдо.

Она не сказала ни слова. Не сводила глаз с того, кто ответственен за ее потерю.

Слезы катились по покрасневшему лицу человека.

– Мне жаль, – плакал он. – Мне жаль. Но, пожалуйста, отпустите меня.

– Ты сожалеешь, потому что тебя поймали, – Колдо закричал на него сверху вниз.

Мужчина зажмурился, слезы потекли сильнее.

Колдо посмотрел на Николу.

– Вспомни своего брата в гробу, а затем скажи, что ты хочешь, чтобы я сделал с этим человеком.

Когда мужчина попытался отползти, Колдо надавил ногой на его поясницу, удерживая внизу.

– Мне жаль. Мне так жаль, – повторял тот.

– Ну что? – настаивал Колдо. Прекрати. Ты должен прекратить. Но он не остановился. Он начал это. И доведет до конца.

Наконец, Никола подняла подбородок и встретила взгляд Колдо. Ее глаза были холодны, безучастны.

– После аварии Лайла и я отправились в его дом, намереваясь убить, когда его выпустили под залог. Да. Это правда. Мы действительно задумали хладнокровное убийство. В нас было столько злости, столько боли. Думали, что умрем в любом случае, и тогда хотели умереть. Так почему бы нет?

Колдо слушал, гнев сменился страхом.

Она тихо продолжала.

– Его жена открыла дверь. Она держала их маленькую дочь. Мы поняли, что не сможем причинить им такую же боль, какую он причинил нам.