Пробужденное пророчество
Шрифт:
— Меня привело к вам важное дело. Надеюсь, я не сильно вам помешал?
— Нет, что вы. Очень рад видеть вас в добром здравии. Надеюсь, более эксцессов с вами не происходило?
— Премного благодарен за заботу, виконт. Все в порядке.
Вега поставил кружку на стол, и впился взглядом в неожиданного собеседника. Он сразу отметил и свежий шрам на щеке, незамеченный им в особняке Киммериона, и мертвый взгляд изумрудных глаз, из которых исчез вечный огонь неудержимой души, и темные тона одежды… Ему было ясно, как день, что что-то случилось. Что-то, что заставило эльфа придти нему.
— Киммерион, может, мы оставим
— Вы правы, виконт, — Ким слегка склонил голову.
— Я же просил вас называть меня по имени!
— Простите, Вега.
— Что привело вас ко мне? — проговорил следователь уже спокойнее.
— Если вы не против, я предпочел бы говорить об этом в более спокойной обстановке. Здесь слишком шумно, а в таком шуме легко спрятать любопытные уши.
— Мы можем подняться ко мне. Я снимаю здесь несколько комнат во флигеле.
— Это было бы великолепно.
В самой большой из трех комнат, служившей гостиной, Вега достал из бара бутылки коньяка и виски, разлил напитки по бокалам, и, усевшись на подоконнике, Ким отметил, что следователь бледнее, чем обычно, а в глубине антрацитовых глаз, пристальный взгляд которых ни на секунду не отрывался от Кима, залегла тень усталости. Глубоко вдохнув и пригубив виски, скрипач начал.
— Простите, но я начну издалека. Так вам будет понятнее причина моей необычной просьбы. Дело в том, что когда я приехал в Мидиград, я встретил здесь женщину. Я был молод и глуп, она — хороша собой… В общем, я влюбился. Первое время все было замечательно. Мне казалось, она отвечает мне взаимностью. А потом она исчезла. Я искал ее всеми доступными мне способами, но так и не нашел. А через три месяца после ее исчезновения я случайно услышал, что на площади Пяти Эшафотов казнят ведьму. Нам, эльфам, чужда человеческая любовь к зрелищам, подобным казням, но что-то заставило меня отправиться на площадь Смерти — ведь так, кажется, называют это место в народе?
Не передать словами, что я почувствовал, видя, как моя возлюбленная кричит от боли, а беспощадный огонь пожирает ее одежду, прекрасные волосы, лижет кожу… Я потерял рассудок. Расшвырял всех, кто был вокруг, прорвался к эшафоту, перерубил мечом цепи… Не знаю, как мне это удалось, и почему меня не остановили. Я плохо помню эти минуты… — Ким залпом осушил бокал. В его глазах стояла боль. — Я помню, как прыгнул на эшафот, и у нее в этот момент от жара лопнули глаза… Следующее, что я помню — стражники оттаскивают меня от смердящего куска обгорелой плоти, который еще час назад был молодой женщиной, привлекательной и полной жизни. Естественно, она была уже мертва.
Тринадцатый департамент, отправивший мою возлюбленную на костер, заподозрил меня в соучастии. Ведь ее казнили не за что-то, а за использование запрещенных форм некромантии, за кровавые ритуалы и гримуары, за убийства ни в чем не повинных людей… и эльфов. Я не мог в это верить. Кричал, что она невиновна, что они — бессердечные убийцы, потом — что мне плевать на остальных людей и эльфов, что она…
В общем, я провел немало времени в подземельях ООР, и не могу сказать, что у меня сохранились приятные воспоминания о вашем департаменте. Уже потом, когда я оказался на свободе, я начал понимать,
— Вполне, — хрипло отозвался Вега. — Прошу вас, продолжайте, Киммерион.
— Я понимал, что ООР занимался своей работой. Но простить я не мог. Да и сейчас, наверно, еще не могу. Но… — Ким тихо, как-то натянуто рассмеялся. — Природа наградила меня крайне деятельной натурой и любовью к приключениям. Я не могу жить без музыки, но сейчас, в связи с гибелью лорда Эль'Чанта…
— Что?!? — следователь вскочил, пузатый коньячный бокал выскользнул из его пальцев, разлетелся десятками стеклянных брызг… — Что вы сказали?
— Вы не знали? Сегодня ночью лорд Эль'Чант был убит на окраине Вольного квартала грабителями, когда возвращался от меня к себе домой. Вэйлианесс, безусловно, был прекрасным фехтовальщиком, и в другой ситуации он бы отбился от нападавших, но, к сожалению, он не до конца оправился от раны, полученной во время покушения на меня в Императорском Театре, — эльфу удалось без запинки проговорить газетную ложь, с которой он успел познакомиться по дороге в «Пушистую наковальню». ООР, надо отдать им должное, умели работать оперативно, и ни у кого не возникло сомнений, что страшно изуродованное ударами ножей, кистеней и кастетов тело, найденное в канаве, принадлежало именно Эль'Чанту. Киммерион тоже не имел причин сомневаться в мастерстве магов школы Изменения, работавших в Тринадцатом департаменте.
— Примите мои соболезнования, — глухо проговорил даргел, и, достав из бара новый бокал, наполнил его до краев. Вампир последовал его примеру. — За достойнейшего из серых эльфов. Да будет земля ему пухом, — и залпом осушил бокал.
— Да будет земля ему пухом, — эхом отозвался скрипач. Он был удивлен. Или Вега настолько прекрасный актер, или он и в самом деле не знал о смерти Вэйлианесса.
— Когда это случилось?
— Примерно за час до рассвета, — ответил эльф, удивленный вопросом.
— За час до рассвета… Он говорил о двух часах… Все сходится, — прошептал следователь так тихо, что Киммерион расслышал эти слова лишь благодаря обостренному в десятки раз слуху вампира. — Продолжайте, прошу вас, — проговорил Вега уже громче.
— Сейчас я в несколько раз сокращу свою концертную деятельность, а в ближайшие два месяца не буду выступать вовсе. Но… Я понимаю, что Вэй погиб из-за меня. Если бы он не бросился между мной и стрелой убийцы, то не был бы ранен, а если бы он не был ранен, то вполне смог бы отбиться от грабителей… И я хочу отомстить за него, — неожиданно резко закончил скрипач.
— Кому? Грабителям?
— И им тоже. Но в первую очередь — Лиге Теней.
— Даже так? — усмехнулся даргел.
— Вега, я знаю, вы следователь ООР. Стало быть, вы работаете со своей группой. Возьмите меня, — уверенно проговорил эльф, глядя прямо в антрацитовые глаза.
Вега не смог — или не посчитал нужным — скрыть своего удивления. Брови его взлетели вверх, губы искривила саркастическая улыбка.
— Киммерион, простите, но вы десять минут назад рассказывали мне о своей лютой ненависти к Тринадцатому департаменту, а теперь хотите вступить в его ряды. Я вас не понимаю.