Пробужденный
Шрифт:
– Я не могу определить, говоришь ли ты правду, ведь ты украл силу моих сосудов
смерти. А потому я верю, что мой главный визирь не обманет меня, - тихо сказал Амон.
Доктор Хассан с сожалением опустил голову, а Себак рассмеялся.
– Ах, вижу, что вы решили использовать слепоту для своей ситуации. Как хитро, -
хватка Амона на топоре стала крепче. – Думаю, уже не важно, веришь ты мне или нет. Ты
проиграешь, а я возрожусь. Я хорошо
старания.
Склонив голову, словно он смотрел прямо на монстра, Амон склонился к замершему
монстру и мрачно сказал:
– Кстати о слепоте, думаю, я должен вернуть украденное, - с опасной улыбкой Амон
поднял топор и прыгнул на голову крокодила, вонзая топор в глаз. Когда он проделал это
и с другим желтым глазом, Амон выронил окровавленный топор. – Думаю, на этом
пробуждение завершится.
– Да, - сказал доктор Хассан. – Я буду рядом с вами через мгновение.
Амон осторожно отошел в сторону и сел на выступ пирамиды в паре футов от места, где была зажата я. Уперев локти в колени, он опустил голову на руки, его тело дрожало.
Все это было ужасным опытом для него. И мне хотелось сейчас только успокоить
его. Положить его голову себе на колени и гладить по волосам. Помочь ему забыть боль и
страдания, через которые он прошел. Если бы я могла украсть его у его ужасного долга, у
его ужасной ответственности, которую он нес, я бы это сделала. Но я даже не могла
сообщить ему, что я здесь.
Доктор Хассан поджег обмякшее тело Себака и закончил ритуал.
– Мы, что видим тебя горящим, сжигаем тебя.
Крик, словно умирали тысячи, пронзил воздух, огромное тело Себака, воплощения
Апофиса, горело заживо.
– Благородные сыновья Египта.
Боги солнца, луны и звезд связаны.
Вершины Треугольника Невозможности наполнены силой.
Ты не можешь уничтожить нас,
Не сможешь сдвинуть с пути.
Уйди, Апофис,
Проклятый крокодил!
После последней фразы тело Себака затряслось, и вся территория с пирамидами
содрогалась. От тела поднимались клубы черного дыма, огонь становился ярче и горячее, пока все тело Себака не было объято пламенем.
Когда его тело исчезло, легкий бриз развеял пепел, и я встала, проверяя свои
конечности и испуская облегченный вздох, я осталась целой. Я шагнула вперед, оглядывая долину и замечая рассеивающийся красный
доказательство того, что здесь была ужасающая битва между зомби и мумиями.
Амон устало поднялся на ноги и сказал:
– Идемте, Хассан. Пора со всем заканчивать.
– Да, господин. Я отведу вас на вершину пирамиды, а после церемонии укрою ваши
тела.
Амон ничего не сказал, его лицо не было повернуто к пирамидам, он словно искал
что-то вдалеке.
– Делайте, что должны, - тихо сказал он.
Доктор Хассан поманил меня к Амону, прижимая палец к губам и напоминая, что я
должна молчать. Когда я встала перед Амоном, доктор Хассан сказал:
– Если вы положите руку на мое плечо, я отведу вас.
Амон вытянул руку и провел ею по шляпе, пока не нашел мое плечо. Он кивнул.
– Я готов.
Доктор Хассан помахал так, словно прогонял нас, направляя меня вперед. Я не знала, как долго смогу хранить все в секрете, но была уверена, что Амон поймет, что я не доктор
Хассан, но он не сказал ни слова. Он лишь спокойно шел за мной, пока мы не добрались
до вершины пирамиды. Я шла медленно, беспокоясь, чтобы он не упал.
Кровь с его разодранной руки стекала по моей куртке. Когда я увидела, по моим
щекам потекли слезы. Остановившись, я взяла его за руку, жалея, что толстая перчатка
мешает мне почувствовать в последний раз его прикосновение, и положила его ладонь на
ровный камень.
– Ждите здесь, - сказал Амон и занял свое место, поставив обе ноги на камень на
вершине пирамиды.
Подняв руки в воздух, Амон начал зачитывать заклинание, его кожа слабо светилась, хотя и было понятно, что его сил было мало, его руки тряслись. Полная луна была прямо
над нами, и с моего угла казалось, что он обхватывает ее руками.
Тела Астена и Ахмоса светились как яркие костры с их пирамид, но тело Амона
оставалось тусклым. Втроем они читали заклинание, и я видела, как серебряный лунный
свет попадает в Ахмоса. Мерцающие звезды утратили часть своего света, направив его
лучом в Астена.
Пирамида Астена и Ахмоса сияли в ночи белым и серебряным светом, но пирамида
Амона оставалась темной. Силы кружились в ночном небе, зажигаясь, как северное
сияние. Струйки серебряного и белого света направились к нам, руки Амона перестали
трястись, а его свет стал ярче.
Братья читали заклинание, туман из звездного света направился прямо ко мне. К
моему удивлению, он окружил меня, и я вскрикнула, когда искорки света появились на
моей коже, впитываясь в нее. Я почувствовала давление. Я знала, что так Астен