Пробужденный
Шрифт:
этом не было, то я хотела оставить его себе. Только это останется у меня от Амона, когда
все закончится.
– Вот. Тело готово.
– И что нужно сделать третьим?
– Третьим? Мы еще не закончили второе действие.
– Оу. Я думала, амулеты – второе действие.
– Нет. Вторым действием нужно обеспечить телу питание.
– Разве еда не испортится после пары дней здесь?
– Да, но я не говорил о еде. Я говорил о питании.
Я нахмурилась и скрестила руки.
– Для
– Многие люди не так понимают это, - сказал он, пропустив мои слова мимо ушей. –
Под пропитанием я понимаю энергию, которой хватит на тысячелетие, а то и немного
дольше. Сила, которая понадобится Амону, когда он пробудится, находится в сосудах
смерти.
– Потому я нужна была ему, пока он искал их.
– Да.
– Но это не лишит вас энергии?
– Пока я бог, моих запасов энергии хватит, чтобы напитать троих сыновей Египта и
отправить их в загробный мир, не истощившись.
Он склонился над Амоном и коснулся его плеч. Я могла видеть, как энергия в виде
света сбегает по его рукам в тело Амона волнами. Когда он закончил, то отступил на шаг.
– Вот. А теперь последнее действие, - он подошел к голове саркофага и нетерпеливо
пошевелил рукой, приманивая меня ближе. – Иди сюда. В последнем действии ты должна
участвовать.
– Что я буду делать? – прошептала я.
– Мы зачитаем заклинание из Книги Мертвых и почтим памятью его имя, сделав это.
Назвав его, мы соединим его тело, его ка, то есть душу, его ба, то есть характер, и его
шавт, то есть тень. Имя – пятая часть, что соединяет предыдущие четыре.
– Надзиратели неба, земли и того, что между ними,
Священный корабль отправляется в путешествие,
Унося с собой благородного сына Египта.
Его имя было дано ему великим богом Амон-Ра.
Его вспомнят. Его восстановят.
Даруйте венец защиты на его шею,
Ведь он преодолел земные страдания.
Упокойте его душу, а когда время придет,
Дайте ему найти путь в его тело.
Глаз Хоруса проведет его.
Мы те, кто будет помнить его имя после смерти.
Мы те, кто выгравировал его имя на саркофаге.
Мы те, в чьих сердцах высечено его имя.
Он – Амон – отныне и навек.
Мы
и всем им даем это имя.
Пусть это тело защитят,
И он восстанет снова, блистая.
А теперь иди, Амон, к месту отдыха,
Пока не придет время нам встретиться вновь.
Когда заклинание было окончено, Анубис поднял руки ладонями вверх, и из песка
сформировалась крышка, украшенная орнаментом. Она опустилась с тяжелым стуком, встав на место, и я чувствовала, словно мое сердце закрыли в саркофаге вместе с Амоном.
Мрачная тяжесть сдавила меня, и я не могла дышать. Я положила ладонь на
вырезанное на дереве лицо, и тьма заволокла мое зрение, я помнила лишь, что упала.
* * *
Когда я пришла в себя, жар пирамиды пропал. Я была посреди египетских реликвий, но что-то отличалось. Я положила руку на белую холодную плитку на полу и заставила
себя сесть.
Шум вынудил меня обернуться. В тени стоял высокий красивый мужчина,
прислонившись спиной к стене, у его ног стояла статуя пса с острыми ушами.
– Анубис? – выдохнула я. Он был одет как бизнесмен, в костюме с галстуком.
Он шагнул вперед.
– Я оставляю тебя там, где ты впервые встретила Амона. Прощай, Лили.
Подмигнув, Анубис исчез со статуей пса.
– Постойте! – крикнула я, но ответа не было.
Вскочив на ноги, я недовольно отметила, что я снова была в дизайнерской рубашке, укороченных штанах и итальянских кожаных сандалиях. Мой рюкзак, из которого
выглядывал блокнот, был прислонен к стене, а брошюры колледжей полукругом лежали
перед ним.
– Амон? – крикнула я, направившись к огражденной части египетской выставки.
За пластиковой стеной я нашла то же медное зеркало, те же инструменты, те же
коробки и опилки, но на них не было отпечатков ног. Не было саркофага. Не было
огромной коробки с табличкой «НЕИЗВЕСТНАЯ МУМИЯ ИЗ ДОЛИНЫ ЦАРЕЙ». Амон
пропал. Словно его никогда и не было в моей жизни. Словно он и не существовал.
Золотая вспышка привлекла мое внимание, и я в надежде устремилась к ней, но
нашла только золотую статую сокола – Золотого Хоруса. Я прижала ладони к стеклу, по
лицу текли слезы. Я позволила себе на мгновение поверить, подумать, что он здесь, со
мной. Но Амона не было. Он ушел.
С дрожащим дыханием я вытерла лицо и, взяв сумку в руку, покинула выставку.
Бездумно я шагала к выходу из музея, а потому была сильно удивлена, когда моей руки