Процент соответствия
Шрифт:
Назад возвращались радостные. Бала ликовала. Было страшно, а страшно бывает только на опасной охоте. Хозяин охотился. Она была рядом, она не дала обидеть хозяина. Теперь хозяин радостный/довольный, охота была удачной, и они спешат домой. Хозяину не терпится поделиться с другими охотниками, и Бала плывет быстро, очень быстро, как только она умеет. Хозяин гордится Балой!
– Первым делом, Бала, мы заедем – угадай куда? – к инфорам! Пока я ничего не забыл. Они все в осадок выпадут! Столько забытых знаний! Ты просто
– ...Следующий вопрос – об инструментах. Выращивание новых займет не меньше трех лет. Дрессировка потребует еще пять-десять лет. В то же время транспортники уверяют, что перевозку переживет едва ли один из четырех. Причем погибнут самые крупные и обученные инструменты. Мелочь вроде консерваторов отлично перенесет поездку. Строители сдают объект через два месяца. Какие будут предложения?
– А почему нельзя перевести крупных по одному на шалотах? – спросил Алим.
– Инструменты нельзя везти в закрытом грузовом отсеке. Они сожгут кожу шалоту и отравятся сами. Если же шалот не закроет отсек полностью, их порвет встречным потоком.
– Это я понимаю. Но мы посадим на шалота строительного алмара. Алмар будет прикрывать инструмент своим телом. И пустим шалота самым тихим ходом...
По хому ученого совета пробежал шумок. В нескольких местах разгорелись споры. Но все сошлись на том, что никакие рулевые не смогут удерживать в течение десяти часов таких природных врагов как шалоты и алмары. И первыми пострадают инструменты.
– Гнать сволочей своим ходом! – в сердцах брякнул Алим. В хоме наступила тишина.
– Простите, что вы сказали? – повернулся к нему Азан. Алим похолодел. То, что простительно студенту, недопустимо для руководителя лаборатории на ученом совете. Но отступать поздно. Алим приподнялся над дном.
– Я предлагаю транспортировать крупные инструменты своим ходом.
– Несерьезно. Это займет полгода.
– Выращивание и воспитание новых займет десять лет, – возразил Алим.
– Да их сожрут по дороге.
– Это вопрос охраны. Нужно вызвать с кордона отряд охотников с боевыми кулами, – вступилась за проект мужа Ардина.
– И как вы себе это представляете?
Вопрос был чисто риторическим, но Алим решил ответить. На карту был поставлен его авторитет. Или он несдержанный мальчишка, или перспективный ученый, предложивший дерзкое, необычное решение. Даже если это решение будет отвергнуто советом. Эх, проклятый длинный язык...
– Инструменты перегоняем компактной группой. Движение идет без остановок круглые сутки, поэтому для каждого инструмента формируется бригада рулевых из четырех-пяти разумных, – фантазировал он на ходу.
– Отдел снабжения организует непрерывный подвоз пищи для инструментов. Для этого можно использовать шалотов из управления городских перевозок. Охрану, также посменно, ведет отряд охотников с кордона. Им помогают лаборанты. Все равно
– Четыре десятка инструментов и двести рулевых. Два десятка кулов, четыре десятка охотников. Сотня охранников. Пять шалотов снабжения и два десятка водителей. Три алмара и шесть-десять строителей-рулевых. Все это не на день-два, а на полгода. Я ничего не упустил? – поинтересовался Азан.
– В первом приближении все, – важно согласился Алим.
– У вас, северян, мания гигантизма, – пробурчал зам по научной работе. Но разговор пошел серьезный. По-прежнему спорили, и спорили яростно, но уже о деталях. Алим нервничал. Ардина гордо озирала хом. Алим вообще не понимал, что она здесь делает. Почему никто вежливо не предложил ей удалиться? На ученый совет Ардину никто не звал. Она сама себя пригласила. И вела себя так, будто присутствие на ученом совете – неотъемлемое право любого лаборанта.
Через полчаса ученые сошлись на том, что нужно провести эксперимент. И незачем откладывать дело в долгий ящик. Самым большим инструментом в институте считался стационар. Ученые как простые студенты гурьбой повалили в медицинский грот. Окружили толпой огромную медузу стационара, разметили дистанцию «забега» – пятнадцать метров до противоположной стенки грота. Очистили дно и вытолкали вперед Алима. Именно ему, автору идеи, предлагалось вести стационар. Алим не представлял, как управлять медузой. Он в жизни не сливался со стационаром, но пути к отступлению не было. Наполовину погрузившись в студенистое тело, слился с контактным пятном и просто передал желание быть в другом конце грота. Нет, не желание, а жизненную необходимость!
Стационар долго не понимал, что от него требуется. Пока Алим не запаниковал. Панику гигантская медуза поняла. Напряглась, приподнялась, затрепетала бахромой – и двинулась! Медленно, почти незаметно, возвращая Алиму усиленную эмоцию страха и оставляя за собой студенистый след...
Пятнадцать метров прошли за двадцать две минуты. Кто-то тут же высчитал, что это дает приблизительно километр в сутки, и весь путь до нового института займет меньше двух месяцев. Ученые ликовали. Усталый Алим вышел из слияния. Он не стал говорить о том, что гнал медузу изо всех сил, что она напугана, растеряна, обессилена, испытывает сильнейшую боль, ее раздражает свет, и вряд ли она сможет пройти за день даже сто метров...
– Ты был великолепен, – поделилась Ардина. – Несерьезный с виду выкрик, за которым стоит не пустое буль-буль, а продуманный в деталях план.
– Авантюра это, а не план, – пожаловался Алим. – Стационар выдохся на десяти метрах.
– А это как раз не важно. Важно то, что ты запомнился ученому совету.
Алим только жабры поджал. Ардина обладала острым умом, безупречно логическим мышлением, не замутненным эмоционализмом, великолепной, почти как у инфоров, памятью. Но иногда он ее просто не понимал.