Продаётся Таня. 20 лет
Шрифт:
– А о чем ты с ним договорился на эту ночь? – спросила я нетерпеливо.
– То, что ты хотела. Мы останемся вместе. Только я должен оставить тебя в отеле на какое-то время. Мне надо сходить домой – занести кое-что отцу. Пожалуйста, дай мне свой паспорт.
Я была озадачена таким недоверием Кирилла. Наверное, он подумал, что я могу сбежать, что было бы безумием в моем положении. Зачем бы я усложняла себе жизнь тут, уже у въезда в Сербию, сейчас, когда после четырех лет разлуки мой Белград уже вот-вот покажется перед моими глазами, когда он всего в сотне километров? Я без слов вытащила паспорт
Он поселил меня в один из самых дорогих отелей в городе. Все время, пока он занимался формальностями на ресепшене, мы не разговаривали, как и потом, в лифте. Он внес мои чемоданы в комнату и вышел наружу, сказав, что вернется примерно через час. Я молчала. Как только Кирилл вышел, я закрылась на замок и пошла в душ.
Он и правда вернулся очень быстро и сказал, чтобы я приготовилась, потому что он приглашает меня на ужин. Я ответила, что не голодна, но это было неправдой. Просто я все еще злилась на него, чувствовала себя обиженной на его недоверие.
– Пожалуйста, не сердись. Может, то, что я сделал, было глупо, но подумай вот о чем. Почему ты считаешь, что я сделал это из-за недоверия, а не из страха тебя потерять сегодня вечером?
– Как ты можешь меня потерять, куда я могу бежать и зачем, когда я так близко к сербской границе? Кроме того, у меня в кармане меньше сотни немецких марок. Куда бы я с ними убежала? – солгала я, потому что Сафет дал мне при расставании пятьсот марок.
– Извини, я не знал, – ответил Кирилл, вытаскивая из кармана несколько купюр по сто марок и протягивая их мне. Я отказалась, продолжая изображать обиду, но он настоял на том, чтобы я взяла двести марок.
Мы ужинали в национальном болгарском ресторане недалеко от отеля. Там играла приглушенная музыка, мы пили красное вино. Мы опять оказались на одной волне, и проснулась страсть прошлой пловдивской ночи. Кирилл пригласил меня на танец, мой первый танец за четыре года, который я воспринимала с подлинным удовольствием. Под влиянием алкоголя Кирилл начал рассказывать о своей жизни, он хотел, чтобы я стала ее частью. Упоминал какие-то дела, путешествия, Швейцарию. Я молчала, прижимаясь к нему всем телом, положив голову ему на плечо.
Мы вернулись в отель после полуночи. Уже в лифте мы не смогли сдержаться – слились в страстном поцелуе, тесно прижавшись друг к другу. Только Кирилл закрыл дверь на ключ, как наша одежда полетела во все стороны. Через минуту мы уже оказались на огромной кровати, абсолютно голые. Кровать занимала, наверное, полкомнаты. В эту ночь я полностью раскрепостилась. Когда Кирилл стремительно вошел в меня, я закричала от наслаждения. Потом он со смехом вспоминал это. Секс с ним – это было что-то особенное, какое-то неистовство, торжество телесного наслаждения. Именно с ним я открыла для себя, как прекрасна, оказывается, телесная любовь. Я долго размышляла о тех ночах, проведенных с молодым болгарином в Пловдиве и Софии. Я думала о своем поведении и особенно о наслаждении, которое тогда испытала. Я считаю, что это было вызвано моим дубайским и стамбульским опытом. Там я спала с мужчинами, но за исключением нескольких случаев в ОАЭ, которые доставили мне удовольствие, была объектом и не участвовала в процессе на равных. С Кириллом все было по-другому.
Кажется, я описывала один случай, когда ночь, проведенная с моим дубайским хозяином, принесла мне настоящее наслаждение. Но эта ночь не шла ни в какое сравнение с тем, что я испытала
Мы заснули, вспотевшие и уставшие. Опять, как в Пловдиве, утром мы опоздали на завтрак. После душа (а было уже больше часа дня) я попросила Кирилла, чтобы он позволил мне позвонить родителям. Он заказал белградский номер, и через несколько минут телефон зазвонил; В трубке послышался голос телефонистки, которая сообщала, что на связи Белград. И потом я услышала голос отца. Он говорил, что ничего не слышно, а я закричала в трубку:
– Папа, папа, это я! Ты слышишь меня? Папа, скажи, ты слышишь? Это я!
– Слышу, слышу, доченька, я слышу тебя! Слава богу, что ты позвонила. Где ты? Я слышу тебя, как будто ты в Белграде!
– Нет, пока нет, но недалеко. Мы увидимся через несколько дней. Я еду домой. Все в порядке, не беспокойтесь. Вы здоровы? Как там мама и Чеда?
– У нас все хорошо, не дождемся, когда увидим тебя. Ты знаешь, когда приедешь? Мы тебя встретим у границы!
– Не надо, папа. Я позвоню, когда въеду в Сербию, а ты…
В этот момент связь прервалась. Кирилл спросил, хочу ли я еще раз позвонить, но я отказалась. Все, что мне было нужно, – услышать голос мамы и папы. Еще я хотела попросить папу передать моей подруге Светлане, что я звонила, но это уже не так важно. Я пробовала один раз дозвониться до нее из Стамбула, но мне сказали, что я ошиблась номером, и так было два раза. Значит, они или переехали, или поменяли номер.
После обеда мы с Кириллом сели в машину и отправились на встречу с его отцом, который хотел со мной увидеться. Он ждал нас в роскошном кабинете в одном из самых богатых и красивых районов Софии. Это был мужчина пятидесяти с лишним лет, среднего роста, идеально сложенный, очень привлекательный. Кирилл явно пошел в него. Его выразительные голубые глаза и прекрасные волосы были в точности, как у отца.
Уже спустя пару минут после знакомства мне стало ясно, что он ко мне неравнодушен – просто глаз с меня не сводил. Я оделась довольно вызывающе, и в его взгляде читалось нескрываемое вожделение. Он без предисловий, несмотря на присутствие Кирилла, предложил мне остаться в Софии, в Болгарии. Он, мол, обеспечит мне хорошую работу в своей фирме, роскошную квартиру, высокую зарплату, личное авто. Если бы не его взгляд, я бы подумала, что Кирилл успел рассказать отцу о том, что было между нами, и тот сейчас подготавливает меня к вступлению в их семью, к тому, чтобы я вышла замуж за его сына… Но дело было совсем в другом, в похоти, которая сквозила в каждом движении, каждом взгляде этого мужчины. Я чувствовала себя неловко перед Кириллом, но не могла повлиять на ситуацию. Меня не удивило, когда этот элегантный плейбой послал Кирилла по какому-то поручению в город. Парень, конечно, знал своего отца, чувствовал его намерения и вышел из комнаты, едва сдерживая ярость.
– Ты так и не ответила, принимаешь ли мое предложение остаться или едешь дальше, в Белград, – обратился ко мне его отец.
– Я еду дальше, в Белград, еще сегодня, если вы мне поможете в этом, конечно.
– А ты знаешь, что сейчас творится в Сербии? Как там живут люди? Знаешь, куда ты едешь? Сербия на краю катастрофы. Там люди голодают. Работают за несколько десятков марок в месяц. Страна в полной изоляции. Ничего нельзя ни ввезти, ни вывезти. Экономика уничтожена, предприятия стоят.