Продана: по самой высокой цене
Шрифт:
— Но — Катя начинает спрашивать меня, стремление узнать больше слышится в ее голосе.
Она не использует мой титул, и мне плевать на это. Мой котенок — игривый, любопытный, желающий угодить мне и узнать обо мне больше. Но она должна понять.
Я сжимаю ее бедро одной рукой и переворачиваю ее с силой на спину, прижимая свое тело к ее, сжимая ее запястья над ее головой.
Она задыхается из-за силы и моего грубого удержания ее.
— Ты задала мне вопрос? — спрашиваю я, мои глаза сужаются, мой голос низкий и полон угрозы.
— Простите, Хозяин, — быстро
Ее тело напряжено и неподвижно.
— Сожалеешь. Ты. Задала. Мне. Вопрос? — повторяю я громче, мой член твердеет только от ощущения ее мягкого тела под моим.
— Да, и мне очень жаль, Хозяин.
Ее светло-голубые глаза говорят мне обо всем. Она действительно раскаивается. Но Катя должна быть наказана.
— На колени, — шиплю я на сгибе ее шеи, и своим жарким дыханием посылаю мурашки по ее телу.
Я отпускаю ее и сажаю у носочков своих стоп, ожидая, пока она займет позицию. Она такая быстрая и послушная.
Я наклоняюсь к тумбочке и включаю свет. Уверен, что ее киска и задница болят. Когда я нажимаю на нее и располагаюсь позади, то нежно прикасаюсь рукой к ее попке. Ее верхняя часть бедер практически нетронута, что открывает возможности, хотя у меня нет крема в этой комнате и последующего ухода.
Черт побери. Я сжимаю челюсть. Терпеть не могу быть в чем-то ограниченным. Я раздвигаю ее половые губы, какая красная и опухшая у нее киска.
Отрицание.
— Ты не кончишь, слышишь меня?
— Да. Хозяин, — говорит она, ее голос чистый, но низкий и полон агонии.
— Это мягкое наказание. Не дави на меня снова.
— Не буду. Хозяин.
Я толкаю свои пальца в ее тугое влагалище и начинаю поглаживать ее точку G, прежде чем она будет в состоянии кончить. Я быстр и груб. Наблюдаю, как ее тело двигается примерно со скоростью моих пальцев, трахающих ее.
Ее мягкие стоны и дрожание бедер заставляют меня хотеть трахнуть ее больше. Но это наказание. Не награда.
Как только ее киска напрягается, и верхняя часть тела смещается и начинает ерзать, стараясь избежать неизбежного, я понимаю, что она уже близка. Когда я отстраняюсь от нее, Катя шепотом умоляет меня:
— Хозяин.
Я наблюдаю, как она остается на четвереньках, позволяя интенсивности надвигающегося оргазма исчезнуть. Ее глаза плотно закрыты, и ее дыхание становится суетным.
Я мог бы проделывать это часами, но я, к чертям собачьим, не хочу.
Я тверд, как камень, и я раздражен. Я игнорирую свои потребности. Мы оба будем страдать.
— Спи, котенок, — говорю я категорично, лежа на спине, и протягивая ей руку.
Она прижимается ко мне, и я целую ее волосы. Ненавижу, что я оставляю ее в таком состоянии, но она должна быть наказана.
Даже после того, как она крепко засыпает и находится в безопасности в моих руках, я бодрствую, задаваясь вопросом, способен ли я быть для нее достаточно хорошим Хозяином.
Глава 20
Катя
Я душу зевок, когда опускаюсь на мягкий стул на уголке большой шефской кухни Айзека, где насыщенный
Я слегка качаю головой, сморщив лоб, чувствуя, что все это не может быть реальным. Вместо рабыни я ощущаю себя больше избалованным питомцем. Как будто я, на самом деле, его настоящий котенок. Более того, в наших отношениях происходят перемены. Прошлой ночью что-то изменилось. Прошел только один день, а я уже чувствую, что видела сторону Айзека, которую, уверена, он не открывал никому. Я даже не знаю, что с этим делать.
— Ты должна что-нибудь поесть, котенок, — говорит Айзек, мой взгляд обращается к нему, стоящему у кофемашины. Он перестает производить манипуляции с несколькими сковородками, находящимися на плите, чтобы положить сахар в чашку свежего кофе. Длинная серебряная ложка звенит об керамическую кружку, пока я смотрю, как он размешивает.
Мое сердце снова подпрыгивает в груди при виде его. Боже, он такой чертовски сексуальный. Точно таким, каким Айзеку всегда и следует быть. Он без рубашки, его накаченный пресс находится на обозрении, и его черные пижамные брюки низко сидят на его точеных бедрах, демонстрируя его совершенный V-образный силуэт мышц, и облегают его большой член. От этого зрелища мой рот наполняется слюной от необходимости. Он без боксеров, и я только и жду, что его член нечаянно выскользнет в щель его штанов.
Айзек заканчивает помешивать кофе, облизывая остатки с ложки, и направляется к столу, ставя чашку передо мной.
— Я знаю, что ты обычно пропускаешь завтрак, но я хочу, чтобы ты ела, когда со мной. Я не завтракаю в одиночестве. Ты поняла?
Трудно сосредоточиться на его словах, когда в моей голове засел образ штанов с его членом, и, я клянусь, что он у него полу эрегированный. Я практически вижу вены на его члене.
— Посмотри на меня, — приказывает Айзек.
Я сглатываю от внезапной сухости во рту и смотрю в его потрясающие зеленые глаза.
— Ты будешь есть, - говорит он, как утверждение, как факт.
Я не голодна. Я не завтракаю, и он это знает, но мне следует исполнять его приказы.
— Да, Хозяин, — говорю я, стараясь сосредоточить взгляд на нем.
Пока он смотрит на меня, словно хочет съесть, мне трудно сосредоточиться. Это не похоже на то, как я думала, будет все происходить.
Я затягиваю розовый просвечивающий шелковый халат потуже на груди. Он и так обтягивает мои изгибы. Более того контуры моей груди и затвердевшие соски отчетливо видны, как заметны и контуры моего холмика, когда я иду. Он сказал, что хочет, чтобы я носила его каждое утро, и чтобы я была доступной для него, когда ему вздумается. Я дрожу, вспоминая его слова о том, что он хочет киску доступную для него в любое время.