Продана в жены
Шрифт:
— Тебя трясет, — жестко сказала Стелла. — Успокойся. Он провинился, пойми. Он раб Руслана, а тех, кто ослушается его, Руслан всегда наказывает! Спокойно, Лили… Он сам виноват. Черт, Равиля жаль… У него будут проблемы. Зверь может отозвать разрешение на его свадьбу из-за того, что Равиль подвел его. Долбанный Скорпион! Чего он к тебе полез!
Я не стала отвечать.
Она не поймет.
Может быть, и я не понимаю… Мне показалось… Показалось, Скорпион пришел поговорить со мной, чтобы установить со мной первые ниточки хороших отношений… Он пытался за
Он хотел понравиться мне перед свадьбой.
Может, он не умел ухаживать иначе, а может, дело было в чем-то еще…
Меня трясло и разбираться в местном безумии я не хочу.
Утром я открыла глаза, и уставилась в потолок. Тихо. «Авалон» спит после вчерашнего наказания, наверное, и кровь с ринга уже смыли.
Я тяжело села, глядя в пустоту.
На столике стоит завтрак. Скоро Стелла прибежит, снова надо наряжаться и краситься… После вчерашнего все изменилось. Словно наступило похмелье — только не в теле, а в сердце и душе. Раньше мишура «Авалона» даже начинала привлекать: шик, блеск, куча бесплатных нарядов, гламур… Лаковые туфли и беззаботная легкость. Музыка и танцы вечером, когда открываются залы. Выпивка и деньги рекой. Жизнь из волшебной страны изобилия. Вечный праздник, в котором пребывают жители «Авалона».
Но если долго плясать ночью, утром будет похмелье и кровавые мозоли на ногах. Если заклеить их пластырем, принять обезболивающее, то можно снова идти вечером на танцпол.
Чем-то подобным они все здесь занимались на потеху двум дьяволам, хозяевам «Авалона».
Я даже понимаю, почему они не уходят.
Почему Равиль, выиграв бой за «желание», просил брак со своей женой-вороной, а не свободу.
Куда им идти. В этих стенах все: кров, работа, любовь, здесь жизнь и смерть, а что их ждет за пределами клуба? На улицах равнодушного Мегаполиса они никто.
Их ждало то, в чем жила я.
Одиночество, голод и вечный страх.
Для некоторых лучше быть рабом в аду, чем свободным и никому не нужным. Борьба дает иллюзию успеха и благополучия.
Всю ночь мне снились вопли Скорпиона.
Я проигнорировала завтрак, умылась холодной водой и взглянула на себя в зеркало. Вспомнила твердый взгляд будущего мужа, когда он непокорно смотрел на Руслана.
Его называли сумасшедшим, но может быть, потому что ему не нравится обманчивый и слепящий блеск «Авалона».
Псих, потому что не слушается.
Я завернулась в халат, и вышла за дверь. Вместо Равиля там стоял незнакомый парень в форме «Авалона».
— Я хочу навестить подругу. Вику. Она медик.
Мы спустились в подвал «Авалона». Охранник, к счастью был профессиональным: я перестала его замечать минут через десять, словно была одна.
— Вика? — я постучалась к медикам.
Она быстро открыла, сонная, взъерошенная, словно я ее разбудила, но сразу кивнула, увидев меня, и приложила палец к губам. «Не шуми». Мы уединились в закутке за медпунктом. Там были свалены маты, на которых мы устроились, и стояла банка-пепельница.
— Что
— Ничего хорошего… — Вика закурила тонкую коричневую сигарету. — Десять плетей ему дали, Ирина его лечила. Сейчас он в подвале, в карцере сидит.
Я слушала, не выказывая эмоций. И сама не понимала, что чувствую. Зачем он так рисковал? Избили, бросили в камеру — чтобы что? Передать мне зеркало?
— А что ты про него знаешь вообще?
Вика затянулась и пожала острыми плечами.
— Фаворит Руслана, — изо рта красиво потек дым. — Опасный чувак. Говорят, его Руслан купил специально для боев. Еще говорят, что сбрендивший. Ты об этом знаешь?
Она с подтекстом взглянула на меня. Знает, что я должна идти за него замуж.
— Слышала, — нейтрально ответила я.
Ну и что, что сбрендивший. Не такой уж он и сумасшедший. Зато я ему нужна. Я сама.
— Это правда, что плети он из-за тебя получил? Из-за того, что к тебе влез?
— Ага. Вика, у меня к тебе просьба… — я прикусила губу, думая, как попросить, увидев наказание на ринге, я многое обдумала ночью. — Можешь меня прикрыть? За каждым моим шагом следит охрана. Я притворюсь больной, чтобы попасть в госпиталь, здесь легче будет выйти из-под наблюдения…
— Зачем? — нахмурилась она.
— Я хочу уйти. Убежим вместе. Ты со мной?
Вика извиняюще и пронзительно смотрела на меня и мне ее взгляд ни черта не нравился.
— В чем дело? — спросила я.
— Я не хочу возвращаться. И тебе не советую.
Я встряхнула головой от удивления.
— Серьезно? Вика, мы убежим, я уеду из города, за тобой вряд ли будут охотиться, они не найдут нас…
— Это еще бабка надвое сказала, найдут или нет. Да дело не в этом, — она отвернулась, выдыхая дым. — Мне здесь нравится.
— В смысле? — не поняла я.
— Меня здесь уважают, — она дернула худыми плечами. — Я выхожу на ринг, лечу их. Могу изучать медицину и поступлю через пару лет. Здесь хорошо платят, Лиля. Чаевые дают. Я сама оплачу учебу и смогу помогать маме… Куда ты мне предлагаешь идти? Бежать и прятаться? Зачем? Снова рекламу раздавать на улице? Пусть горят синим пламенем.
Я хотела возразить, но не стала.
Репутация Ирины ее защищает, а еще… Я схватила ее за запястье и перевернула.
— Медперсонал не клеймят, — она убрала руку. — Лиля, я тебя понимаю. Понимаю, от чего бежишь… Но мне это не грозит.
— Да уж… — растерялась я. — Думала, мы вместе сбежим…
— Я остаюсь. Помочь, извини, не смогу. Но тебя не выдам. Обещаю.
После показательного избиения я не могла ее осуждать. Ненадолго замолчала, пока она докуривала. Уйти сразу было неудобно.
— А ты увидишь Скорпиона? — неожиданно спросила я.
— Скорее всего. С боев его не сняли. А что?
— Передашь от меня кое-что?
— Слушай, это не умно, — Вика говорила со взрослой, уверенной интонацией, которой у нее отродясь не бывало. — Его отхлестали за несанкционированную встречу, а ты хочешь продолжить? Что еще передать?