Продана замуж
Шрифт:
Но это лишь снова наивные мечты.
В наивной голове промелькнула эта мысль и быстро сгорела в чёрном огне бездушия.
Хотел бы убить, убил.
Я ему небезразлична.
Он жаждет меня! Помешался как зависимый!
Но…
Продолжает бороться, с тем, что скрывает внутри…
Как будто играет две разные роли.
Ублюдка и чувственного любовника.
Карим быстро одевается. Одевшись, поднимает пистолет, засовывая его за пояс брюк. Я внимательно за ним наблюдаю, натянув на
— Завтра я отвезу тебя на аборт. Мне не нужен этот ребёнок. Я тебя предупреждал.
Карим меняется по щелчку пальцев. Снова превращается в ублюдка. Как будто его переклинило где-то, замкнуло в душе.
Он разворачивается, быстро выходит из комнаты, хлопнув дверью.
Я сижу ни живая, ни мёртвая.
По щеке катится слеза.
Лучше бы он просто меня убил.
Глава 22.
Аборт…
Он хочет отправить меня на аборт!
Я думала, хуже быть уже не может.
Оказалось, ужасы только набирают оборот.
Асадов меня запер. Под замок посадил. Еще бы ошейник нацепил как шавке дворовой!
Я птица, запертая в клетке. В золотой клетке.
Через пять минут после того, как он показательно меня трахнул, прислуга принесла поесть.
Я съела почти всё, давно не ела. Сейчас тошнота отступила, но низ живота неприятно тянул. И эти ощущения с каждым часом усиливались.
Потом я настолько выдохлась, что не заметила, как легла на кровать, свернувшись клубочком, уснула.
Мыслей не было никаких.
Вообще.
Я чувствовала себя слишком опустошенной.
Мне больше не хотелось жить. Цеплять за что-то сражаться.
Кажется, что вот-вот и я сдамся.
Как будто душу из тела вырвали, поэтому тело теперь живёт само по себе, как у пластмассовой куклы без разума.
Только боль чувствует. И всё.
Душа умерла.
Мне снится будто я тону. В ледяной пучине захлёбываюсь, глотая вместо воды озеро из отравы. Не пойми где.
Ощущения примерно такие же, когда коже холодно, а лёгким не хватает воздуха. Но картинки нет! Нет никаких сновидений…
А потом я резко распахиваю глаза и чувствую опоясывающую, сильную боль!
Отбрасываю в сторону одеяло, кое-как дотягиваюсь до прикроватного светильника и в ужасе вскрикиваю.
На постельном белье, в месте, где я только что лежала, кровь!
Небольшое пятно, но я догадываюсь из-за чего. Догадываюсь, что эта кровь моя!
Что ж, это следовало ожидать.
Дикий секс, тяжелые несколько дней, проведённые в постоянном стрессе, сделали своё дело.
Я ужасно разнервничалась, просто не понимала мотивов мужа! Зачем я ему, как жена, нужна реально?
И
Может из-за какой-то патологии, которую он скрывает?
Которая передается по его линии?
Очередной спазм внизу живота скручивает меня в узел, заставляя согнуться пополам, подтянуть колени почти до самой груди.
Боже, это так больно!
Я теряю его.
Теряю…
Своего маленького, никому не нужного ребёночка.
Никому, кроме меня.
— Карим! — сдавленно хриплю, роняя слёзы.
Пытаюсь массировать живот, но никакого толку.
А боль всё нарастает и нарастает, словно меня в мясорубке крутят.
Пытаюсь кричать, но голос пропал, лишь сдавленно вою.
Никого нет. Никто не слышит.
За дверью тишина и глубокая ночь.
Все спят.
Я беру себя в руки, набираю побольше воздуха и кричу со всех сил.
— Карим! Помоги!
Кричу несколько раз и для пущей уверенности, что меня услышат, хватаю сбиваю ногой светильник, что стоит на тумбочке рядом.
Через мгновение секунд дверь грубо распахивается.
Я прищуриваюсь, вижу сквозь пелену слёз высокую подкаченную фигуру.
Сразу узнаю в вошедшем мужа.
— Мне… больно. П-пожалуйста, помоги…
Обмякнув на постели, почти теряю сознание.
Я не вижу его эмоций на лице, здесь слишком темно, и всё расплывается.
Мужчина медлит. Просто стоит, сжимая кулаки.
— Кровь. Там к-кровь на одеяле, — глаза безвольно закатываются, на языке ощущается вкус металла.
Почему он стоит? Стоит, рвано дышит, сжимая кулаки.
Я даже слышу, как они хрустят. Этот звук кажется мне противным.
Ждёт пока я умру?
— Что я тебе сделала? Просто с-скажи… За что ты м-меня так ненавидишь?
Сил терпеть больше нет.
Я почти теряю сознание, как вдруг слышу торопливые шаги.
Меня подхватывают с постели, прижимают к горячему, обнажённому телу, куда-то несут.
— Ринат! Арсений! Быстро машину готовьте!
Я отчаянно льну к Кариму. Его тело такое тёплое и мощное, что мне становится немного легче. Я ладонь кладу на бугристые мышцы груди и тут же ощущаю, с какой силой и скоростью бьётся сердце чудовище.
Сердце?
Что?
У него всё-таки есть сердце?
Мне кажется, что оно стучит рекордно быстро.
И оно живое… Оно что-то чувствует!
Такое бывает лишь тогда, когда человек сильно испугался.
— Ублюдки ничтожные! Шевелитесь, я сказал!
— Простите, г-господин! Уже почти всё готово!
— Пиджак сюда свой давай!
Карим грязно матерится. Таким диким я ещё его никогда не видела. Даже после моего второго неудавшегося побега.
Я жмурюсь, не понимаю, где нахожусь.