Проданная на Восток
Шрифт:
Она спустилась по трапу, чувствуя, как ветер охлаждает вспотевшую шею и бросает в лицо выбившиеся из косы волосы.
— Агата! — Джонатан резко повернулся к ней, выпустив жертву — пират осел без сознания на палубу.
Это мгновение затянулось. Агата видела только его сверкающие яростью и жаждой мести глаза, любимые и такие чужие, смертельно вымотанные магией и смертью, и сейчас больше всего на свете она жаждала его спасти.
Но она похолодела, когда взгляд Джонотана, направленный прямо на неё, застыл.
Какого морского демона?! Волосы лезли в глаза, и Агата торопливо
Вильхельм! Он маг. Он тоже владеет силой!
Сражение отхлынуло от двух магов, будто всё разом поняли, что сейчас решится их судьба. Пираты ощерились клинками против матросов, и всё вокруг замерло в шатком равновесии.
— Ах, Джонотан… — цокнул Вильхельм, тоже порядком залитый кровью, рукав его камзола был разодран и лишился почти всех пуговиц, щеку пересекала глубокая, кровящая царапина. Его хриплый голос звенел от напряжения. — Мой мальчик, — прохрипел он ещё ниже, приближаясь ближе к шее Джонотана, на которой сомкнул цепкие пальцы, унизанные перстнями, — я дождался, верно? Ты сделал всё, чтобы спасти свою малышку, но я… пират и знаю, когда нужно использовать силу, а когда — ждать. И я ждал слишком долго. О да. Даже позволил тебе спалить мой корабль, паршивец ты эдакий.
— Вильхельм! — сорвался голос Агаты.
— Вы посмотрите, кто к нам пожаловал, — он улыбнулся, хищно блеснули холодные, словно воды северного моря, глаза, когда он поманил ее пальцем. — Рыбка моя, ну что же ты там стоишь, иди сюда. Иди-иди, пока я не свернул твоему ненаглядному шею. Он положил слишком много моих ребят, чтобы я оставался для него старым добрым другом. Да, Джонни? Ты ведь рассказывал Агате о нашем лихом совместном прошлом?
Он врёт. Этот пират всегда врёт.
Джонотан прикрыл глаза, и она не могла понять, собирает ли он силы для борьбы, или магия Вильхельма уже одерживает верх.
— Ну-ка, подойди, ди Эмери! — приказал Вильхельм, сорвавшись на окрик. — Мое терпение на исходе.
Агата на негнущихся ногах прошла через толпу пиратов, окруживших своего главаря. Те встретили ее ожесточенными масляными взглядами и шепотом, обещавшим самую извращенную расправу.
Они потеряли всё награбленное и корабль, многих убил Джонотан с командой.
Теперь пираты не остановятся ни перед чем.
Она остановилась перед Вильхельмом, вскинув подбородок и стараясь не смотреть на Джонотана. Тот был жив, и это главное. Она сделает всё, чтобы Вильхельм не посмел…
— Давно не виделись, рыбка моя. — Вильхельм разжал ее сведенные судорогой пальцы, отрывая от от канделябра, который она, оказывается, сжимала так, что побелели костяшки. — Что же ты молчишь? Не рада встрече?
Его губы мазнули по запястью — там, где отчаянно бился пульс.
— Ну-ну не нервничай так. Жаль, конечно, что Джонни, милый мой Джонни, такой врун. Я тоже расстроен, моя дорогая. Мы договорились о честной сделке, но он решил, что может обхитрить старого пирата, забрать себе и девушку, и одного подлого торговца, и даже драгоценности.
— Отпусти его! — выдавила Агата, не отнимая руки, но сжимая ее в кулак.
— Что-что? — Вильхельм в притворном изумлении приподнял брови. —
Пираты дёрнулись, будто желая кровавой мести прямо сейчас, но тут же подняли клинки все из команды “Дикарки” и охраны сокровищ ди Эмери — а их было не мало. Но никто не торопился бросаться в бой, ведь их капитан был в лапах пирата.
Джонатан дернулся, но Агата не нашла в себе сил посмотреть на него. Он справится. Ногти впились в ладонь — останутся следы, но боль отрезвляла, заставляла сконцентрироваться на главном.
— Наша сделка, — проговорила она и отстраненно порадовалась, что голос хоть и прозвучал тихо, но не дрогнул. — Ты обещал мне любое желание.
Вильхельм ее услышал. Выпрямился и оглядел с головы до ног. Тяжелый, холодный взгляд задержался на обтянутых брюками бедрах, скользнул по белой блузе с кружевом по вороту и пригвоздил к палубе, пробрал сильнее, чем скабрезные шуточки. Но Агата стояла прямо, не отводя взгляд и сжимая одну руку в кулак. Другую оттягивал канделябр, но она ни за что не разжала бы сейчас пальцев на своем единственном оружии.
— Действительно. И что же ты хочешь, Агата?
Она вздрогнула, словно звучание ее имени — впервые за всё время их “знакомства” — сделало сделку весомее. Ей весело не было и до этого, но теперь и Вильхельм перестал веселиться. Он выглядел хищником, злобной акулой, а она и правда была маленькой, глупой рыбешкой, заплывшей туда, где для нее было слишком глубоко. Но терять все равно было нечего.
— Отпусти Джонотана, забери свою шайку и уплывай. Ты уже потерял корабль и всё ценное, что на нём было. Но ты еще можешь спасти свою паршивую жизнь!
Показалось, что где-то рядом маячит ещё корабль, но Агата смертельно боялась хоть на миг отвести взгляд от пирата — этот безумный может убить Джонотана ради веселья… и её эмоций.
Вильхельм холодно улыбнулся:
— Вот как. Но, крошка, я должен тебе желание, а не три.
Она почувствовала, как сердце бьется где-то в горле. Теплый ветер путался в ее волосах, а солнце рассыпало веселые блики на воде вокруг и грело кожу. Но Агате казалось, что все внутри заледенело, она не выдержала и посмотрела на Джонотана, который стоял, замерев, и сглотнул — дёрнулся его кадык.
Медленно приоткрыв глаза, он нашел её взгляд и будто улыбнулся — не улыбка, но ее бледная тень. А еще… незаметно указал взглядом на клинок, выпавший из рук убитого им пирата — до него было два шага.
— Не… трогай… ее, — с явным трудом, но Джонотан проговорил слова по слогам, хотя, судя по всему, Вильхельм сражался с его магией и всё ещё одерживал верх.
Если Агата правильно поняла, Джонотан тянул время и давал ей возможность отвлечь Вильхельма.
— Мальчик мой, не шуми, — Вильхельм неожиданно улыбнулся, хотя на его висках тоже выступил пот: борьба с магией Джонотана явно не была легкой, — с этой маленькой рыбкой у нас действительно сделка. И в отличие от тебя, она пока не нарушала договоренностей. А, что хочет получить больше положенного… мне даже нравится. Люблю дерзких.