Проданная невеста
Шрифт:
Судьба ко мне несправедлива! Эта Морриган Лайт… будь она неладна!
«По-крайней мере, она ответила честно!» - промелькнула в голове мысль, но от этого мне не стало легче.
Да, честно. Просто взяла и уничтожила все мои надежды на справедливость!
Нянюшка зачитала вслух. Читала она плохо, еще и видела слабо, отчего щурила близоруко глаза.
«Милостивая госпожа Бичем, - прочитала Тильда, - вынуждена огорчить вас, но его величество не сможет рассмотреть вашу просьбу. Этот союз был одобрен лично королем и выбор графа Риверса мы считаем правильным. Нам остается лишь пожелать вам счастья в будущем и удачи в
Тильда подняла взгляд и посмотрела на меня.
– Это что же получается? Тебе отказали? – спросила она.
– Увы! – я всхлипнула и обхватила себя руками за плечи, уже понимая, что на балу у Аленов эта придворная дама, кажется, не просто так оказалась рядом со мной. Что, если она подбирала для графа новую жену и остановила выбор на моей особе! И причины были! Граф, пусть и обласкан королем, но все же бастард. Никакие симпатии монарха не сделают Риверса в глазах общества одним из них. А тут я… Да, с плохой репутацией, но зато с чистой кровью аристократа. Сирота, за которую никто не заступится.
Отчего-то я не сомневалась, что мало кто из господ высшего света согласился бы отдать за бастарда свою дочь! А король, судя по всему, решил поднять Риверса в глазах общества и дать отличную родословную его будущим детям.
– Боже! – прошептала, вздрогнув от ужаса. Сколько же я успела себе нафантазировать! Нет, наверняка, все было не так. Скорее всего этот граф Риверс присмотрел меня на балу у Алленов и получив одобрение у монарха тут же принялся за сватовство.
– Бедная моя девочка! – Тильда обняла меня, пытаясь успокоить.
– Я не выйду за Риверса! Лучше сбежать, пока не поздно, - произнесла с каким-то отчаяньем в голосе.
– Сбежать? – ахнула няня. – Но куда? Одна, без денег и без средств к существованию… Я, конечно, уйду вместе с тобой, Сьюзан, но что мы будем делать дальше? И этот Риверс… Видела я его мельком, когда приехал к Хартливам. Так вот, он не показался мне человеком, который отступается от своей цели. Лицо у него темное и этот шрам.
– Он вдовец. Уже двух жен похоронил, - сказала я, глядя в лицо няне.
– И эти…боже, язык не поворачивается назвать твоих тетку и дядю опекунами! Эти собираются отдать тебя ему?
– Не отдать, а продать, - я высвободилась из сильных рук Тильды. – Дядюшка еще и торговался, будто не джентльмен, а какой-то лавочник!
– Так что же делать? – спустя минуту молчания спросила няня.
– Бежать! – сказала я решительно. – Бежать и точка. Куда угодно. У моих родителей ведь были знакомые. Кто-то должен нам помочь. Мы отправимся в провинцию, туда, где жили прежде. Я продам украшения и наймем экипаж. Не выйду за Риверса, пусть и не надеяться поживиться за мой счет в очередной раз. Я… - сказала и осеклась, услышав как тихо щелкнула, закрываясь, дверь в мои покои. Затем так же тихо в замочной скважине провернулся ключ.
– Тильда! – ахнула я.
Нянюшка опрометью бросилась к двери, схватилась за ручку, дернула, но дверь осталась закрытой.
– Нас заперли, - произнесла она.
– Кто-то подслушивал! – я резко поднялась на ноги, подошла
За дверью послышались какие-то звуки, затем раздался сдавленный смешок и голос Беттани произнес:
– Боюсь, госпожа, вам придется оставаться у себя до самой свадьбы. Леди Иден не придет в восторг, когда узнает о ваших планах. А я, уж будьте уверены, все ей расскажу. Все-все! – горничная неприятно хихикнула, а я, не удержавшись, снова забила в дверь кулаками.
– Немедленно открой, Беттани! Ты не имеешь права! Ты…
Но ответом был только тихий смех горничной.
– Успокойтесь, леди Бичем, - сказала она. – Сейчас я позову хозяйку и хозяина. С ними поговорите. А я всего лишь выполняю свою работу. Так мне было велено, госпожа!
Я прильнула ухом к двери, успев услышать звук тихих удаляющихся шагов и сердце, пропустив удар, упало куда-то вниз вместе с надеждой и моими мечтами о счастье и свободе.
Глава 3
Я оказалась в самом настоящем заточении. Все, что мне позволяли – это спускаться к завтраку, обеду и ужину, а затем, под присмотром какого-то странного нового слуги, от которого просто фонило магией, я возвращалась в свои покои. Там я ждала своей участи в компании книг, вышивания и окна, за которым оставался весь мир.
Опекуны не дали мне и шанса на выбор. Все попытки заговорить с ними по поводу свадьбы и прочего, пресекались на корню. Тетушка сразу закатывала глаза и заявляла, что я неблагодарная особа и что из-за меня она того и гляди лишится чувств, а дядюшка хмуро глядел и спокойно повторял, что если я не перестану противиться судьбе, то дни до свадьбы проведу в своих покоях наедине с собственными мыслями.
– Вы не имеете права! – крикнула я во время одной из трапез, когда за столом собралась вся семья. За окном был вечер, а у меня в душе царила ночь и гнев. На себя, за то что бессильна против подлости родни, на опекунов, которые разорили и продали меня, и на весь мир. А еще на графа, посмевшего купить меня, как игрушку.
– Что? – услышав мое заявление, дядюшка отложил приборы и так холодно посмотрел в мою сторону, что мне едва хватило выдержки не отвести глаза. – Да ты должна нам быть благодарна за то, что устраиваем твою судьбу. Ты выйдешь замуж, и все сплетники замолчат. А ты, да, ты, станешь женой графа, который является близким другом самого короля.
– Еще спасибо нам скажешь! – не смогла промолчать тетушка Иден.
– Спасибо? Да вы меня продаете! Не о моей судьбе вы печетесь, а о своих нуждах! – не выдержав, резко поднялась из-за стола. Швырнув салфетку, я решительно отправилась прочь и тут же рядом появился этот высокий, худощавый человек, одетый в ливрею лакея, которая ему явно была не по плечу.
Не сомневаюсь, опекуны потратились на мага, который следит за мной.
Боятся, что сбегу и они потеряют свои деньги.
Стало тошно. Противно. Хотелось заломить руки, упасть на колени и завыть так, как воют волки в лесу. Но я лишь ускорила шаг и покинула обеденный зал под причитания тети, сетовавшей на мою неблагодарность. И только кузен проводил меня сочувствующим взглядом. Я успела увидеть его глаза, когда шла мимо той части стола, где сидел Шолто.