Проданная невеста
Шрифт:
– О! – только и смогла сказать нянюшка, рассматривая нас через стекла очков. – А я-то думаю, грешным делом, что это шуршит у дверей. Уже решила, что там мышь. Все же замок старый, мало ли кто здесь водиться…
Она замолчала и улыбнулась, взглянув поочередно на нас с графом. Почти в ту же секунду лютый холод отступил, и я подумала, что мне это просто показалось. Возможно, это был всего лишь сквозняк!
– Тильда, оставь нас, пожалуйста, на минуту, - велела я няне и когда почтенная женщина отступила в комнату, прикрыв за собой дверь, повернулась к мужу.
Удивительное
Момент был упущен, и я вздохнула, осознавая, что сейчас едва не пригласила Рейна в свою спальню.
– Я не должен был давить на вас, Сьюзан, - сказал граф. – Я обещал, а сам…
– Вы не должны извиняться, - ответила спокойно. – Я и сама хотела этого.
Риверс как-то странно посмотрел на меня и еще несколько секунд я надеялась, что сейчас он подхватит меня на руки и понесет прочь от моих покоев.
Я вдруг подумала, что эту ночь проведу рядом с ним и наконец-то мы станем настоящими мужем и женой! Но взгляд Рейна вдруг изменился. Он отпустил мою руку и сделал шаг назад, увеличивая расстояние между нами.
– Сегодня вы были прекрасны, Сьюзан Риверс, - проговорил граф. – Самая красивая женщина на балу. Я хочу, чтобы вы знали об этом. А теперь позвольте мне пожелать вам спокойной ночи.
Моему удивлению не было предела.
Как? Почему?
Я была почти готова задать эти вопросы, но Рейн уже взял мою руку в свою, почтительно поклонился и, на секунду прижавшись губами к моим пальцам, почти сразу отпустил меня. Снова поклонился и ушел прочь по темному коридору.
– Почему? – прошептала неслышно.
Звук шагов графа еще долго звучал в тишине, а затем и в моем сердце. Не знаю, сколько я стояла бы вот так в коридоре, если бы из моих покоев не выглянула любопытная Тильда.
– Сьюзан? – позвала она и оглядела пространство вокруг. Не заметив графа, нянюшка шире открыла дверь и, взяв меня за руку, потянула в комнату, приговаривая: - Чего там стоять? Надо же переодеться, вымыться и ложиться спать!
– Надо, - ответила ей.
– Ну и заодно, пока мы будем приводить тебя в порядок, я хотела бы услышать о том, как ты сегодня танцевала в королевском дворце, - добавила Тильда. – И горничной нам не надо. Сами справимся!
Она уже поняла - что-то не так, поэтому и пыталась меня отвлечь. А я шла за ней, затем позволила нянюшке помочь мне снять великолепие, созданное эльфийской мастерицей, и лишь когда я осталась в одной сорочке, Тильда спросила:
– Что случилось, моя дорогая? На тебе лица нет? Мне показалось, нет, я уверена, что между тобой и графом все наладилось! Вы так смотрели друг на друга!
– Я не знаю, что происходит, Тиль, - ответила, опускаясь на кровать.
– А ты расскажи, - попросила она. – Вдруг я и пойму что… А если не пойму, то просто выговоришься?
Нянюшка присела рядом и обняла меня за плечи. А я, испытывая странную тянущую тоску в груди, кивнула и начала свой рассказ с нашего приезда на бал.
****************
Рейн не вошел, нет, он ворвался в свой кабинет едва удержавшись,
Ему одновременно хотелось смеяться и разбить что-то тяжелое, а в сердце боролись страх и то чувство, которое зарождалось в нем помимо его воли.
Сегодня Сьюзан была так прекрасна, так желанная, что он не удержался. Там, во дворце, он видел, как на его молодую жену смотрят все эти мужчины. Она нравилась им. Не могла не нравиться, слишком нежная, слишком прекрасная, графиня Риверс притягивала взгляды и сам Рейн чувствовал, как его сердце стремительно бьется, стоит ей лишь одарить его взглядом.
В ней что-то неуловимо изменилось! Она теперь смотрела на него без прежнего страха и несколько дней назад он бы возликовал, ощутив себя самым счастливым из людей! Но это было до того, как маленькая Эльфийка предсказала его счастью недоброе.
«Я не должен был целовать ее! – думал граф, меряя шагами кабинет, тонувший во мраке. – Я увлекся! Я забылся, а это непозволительно, если я хочу, чтобы с Сьюзан ничего не случилось! Я не должен потакать своей слабости и тем более не должен влюбляться в нее!»
Подумав так, Риверс остановился перед камином. Подняв руку, он приблизил пальцы к холодной свече. Щелкнул ими и вспыхнувшее пламя подожгло фетиль. Стало светлее.
Рейн развернулся, заложил руки за спину и переместился к окну. Встал у подоконника, прижавшись к нему, и выглянул наружу, при этом не замечая ни дорожек, посыпанных гравием, ни деревьев у дальней аллеи. Все его мысли были связаны только с Сьюзан.
Что-то произошло. Он чувствовал это, когда целовал ее.
Казалось, какое-то время она полностью отдалась в его власть, такая сладкая, мягкая и податливая, она была спокойной рекой, в водах которой он с радостью утонул бы, а затем что-то изменилось. В ней.
Возможно, потому что она коснулась его отвратительного шрама на лице?
Рейн резко втянул воздух через стиснутые зубы, готовый что-то разбить в этом кабинете. Ну вот, хотя бы ту отвратительную вазу, стоявшую на полке между книг! Или кувшин на полу с удивительной восточной росписью, вероятно, стоивший целое состояние!
Пока граф размышлял, в дверь его кабинета кто-то громко постучал. И Рейн вдруг понял, что знает того, кто явился к нему в такой поздний час. Это точно не дворецкий. И не жена, хотя ее он был бы рад видеть снова.
Развернувшись к двери, граф резко произнес:
– Торн, входите!
Дверь тут же открылась и на пороге появилась высокая фигура мага. Выглядел при этом он немного встревоженным. Быстро оглядев кабинет, Торн вошел внутрь и, закрыв за собой дверь, сказал:
– Был всплеск темной магии. Что произошло, Риверс?
У Рейна были самые дурные предчувствия. И во всем он винил только себя одного.
Темный всплеск…
Неужели проклятие начало действовать?
Риверс посмотрел на Торна и кивком пригласил его сесть. Наверное, стоило выставить королевского мага вон, но отчего-то Рейн понял, что не сделает этого. Была вероятность, что проныра сможет ему помочь. Особенно теперь, когда Торн почувствовал то, что сам граф упустил из виду.